Антоний и Клеопатра

Хуже быть не могло, и более неумело повести разговор он не мог. «Вентидий прав», – подумал Антоний, залпом выпив вино. Он встал, чтобы снова наполнить дешевый керамический кубок, и прихватил графин с собой.

«Да, Вентидий прав. Где-то в пути я заблудился, потерял направление, самоуважение. Я даже не мог разгневаться! Он сказал правду. Почему я поверил Деллию? Кажется, это было так давно, тот день в Афинах, когда Деллий влил свой яд в мое послушное ухо. Кто такой Деллий? Как я мог поверить ничем не подкрепленной выдумке? Я хотел верить этому, вот и все. Хотел видеть моего старого друга опозоренным, я очень этого хотел. А почему? Потому что он вел войну, мою войну, которую я не потрудился вести сам. Ведь это была тяжелая работа. Приписывать все заслуги главнокомандующему стало римской традицией. Гай Марий положил ей начало, когда поставил себе в заслугу пленение царя Югурты. Он не должен был так поступать, ведь этот подвиг совершил Сулла, умело, блестяще. Но Марий ни с кем не желал делить лавры, поэтому в докладах он даже не упомянул имени Суллы. Если бы Сулла не опубликовал свои мемуары, никто об этом так и не узнал бы.

Я хотел нанести парфянам сокрушительный удар зимой, после того как человек, который лучше меня, обессилит их. Но Вентидий украл у меня победу. Ему хватило смелости это сделать: трах, бум! – и нет моей победы. Я очень рассердился, расстроился. Я недооценил его и Силона, мне даже в голову не приходило, как они талантливы. И поэтому я поверил Деллию. Другой причины нет. Я хотел лишить Вентидия лавров, хотел видеть его опозоренным, может быть, даже казненным, как Сальвидиена. Это тоже моих рук дело, хотя Сальвидиен и как человек хуже, и как командир. Я был так поглощен Октавианом, что упустил из рук Восток, отдал вожжи Вентидию, моему верному продавцу мулов».

Он заплакал, раскачиваясь на складном стуле с кожаным сиденьем, глядя, как слезы капают в вино, упиваясь своим горем, как черная собака упивается кровью. О горе, раскаяние! Никто никогда больше не посмотрит на него так, как раньше. Его честь запятнана, не отмоешь.

Когда час спустя в комнату вбежал Ирод, Антоний был таким пьяным, что не узнал его.

Вошел Вентидий, посмотрел на Антония и сплюнул на пол.

– Найди его слуг и скажи им, чтобы уложили его в постель, – резко сказал Вентидий. – Туда, в мою комнату. К тому времени, как он проспится, я уже буду на полпути в Сирию.

И это было все, что узнал Ирод.

Два дня спустя Антоний, трезвый, но все еще страдающий от похмелья, поведал ему эту историю.

– Я поверил Деллию, – с жалким видом сказал он.

– Да, Антоний, это было неразумно. – Ирод попытался быть веселым. – Ну, что сделано, то сделано. Самосата взята, Антиох убежал в Персию, а трофеи превзошли все ожидания. Хороший итог войны.

– Как Вентидий взял город?

– Он изобретатель, поэтому придумал, что надо делать. Он составил гигантский шар из кусков цельного железа, прикрепил его к цепи и свесил цепь с башни. Затем запряг пятьдесят быков и оттащил шар как можно дальше за башню. Когда цепь натянулась, он разрубил связь между шаром и животными. Шар полетел, как чудовищный кулак, и со страшным шумом ударил в стену. Я даже заткнул уши. И стена не выдержала! За один день он проделал достаточную дыру, чтобы тысячи солдат пробрались в город. Оказывается, у жителей Самосаты не было другой защиты, кроме стен. Никакого войска, ни плохого, ни хорошего – ничего!

– Я слышал, он еще изобрел свинцовый снаряд для пращи.

– Ужасное оружие! – воскликнул Ирод, коснувшись руки Антония. – Антоний, теперь, когда Вентидий уехал, командуешь ты. По крайней мере, ты должен осмотреть город и увидеть, что натворил этот шар. Эти стены стояли пятьсот лет, но ничто не устоит перед римской армией. У тебя еще, вероятно, нет аппетита, но твои легаты беспомощно бродят, не зная, что делать дальше. Поэтому я приглашаю всех отобедать у меня в доме. Пойдем! Это придаст всем бодрости, включая и тебя.

– У меня болит голова.

– Неудивительно, учитывая, какую мочу ты пил. У меня есть очень сносное вино, если это то, что тебе нужно.

Антоний вздохнул, вытянул вперед руки и посмотрел на них.

– Похоже, что они все могут удержать, правда? – спросил он с дрожью. – Но они упустили контроль.

– Чепуха! Хорошая еда – свежий хлеб и постное мясо – все поправит.

– Что происходит в Иудее?

– Ничего особенного. Силон отличный человек, но двух легионов оказалось недостаточно, и к тому времени, как прибыл третий легион, Антигон спрятался в Иерусалиме, который взять труднее, чем этот ассирийский аванпост. Кстати, Вентидий был очень добр ко мне.

Антоний поморщился:

– Не растравляй рану. Чем он тебе помог?

– Дал мне денег, и я смог поехать в Египет и пополнить запасы продовольствия в крепости Масада, где находятся моя семья и семья Гиркана. Но я не становлюсь моложе, Антоний, а евреям нужен, э-э, жесткий правитель. Они вооружаются и проводят учения.