Антоний и Клеопатра

– Нет, царица. Но это не значит, что она не будет расти. Большинство зобов растут, но очень медленно, на это уходят годы. Твоя опухоль появилась недавно, поэтому есть вероятность, что она будет расти быстро. В таком случае у тебя глаза будут навыкате, как у лягушки. Нет-нет, не паникуй! Сомневаюсь, что этот зоб даст такой эффект, но врач должен предупредить пациента о всех возможных последствиях. Однако у тебя есть кое-какие симптомы, царица. Появился еле заметный намек на дрожание рук, и твое сердце бьется чуть быстрее, чем нужно. Я хочу, чтобы по утрам, прежде чем ты встанешь с постели, Ирада проверяла твой пульс, – он приветливо улыбнулся Ираде и Хармионе, – потому что Хармиона слишком волнуется. Через месяц Ирада будет знать, насколько быстро бьется твое сердце, и сможет следить за ним. Видишь ли, сердце внутри грудной клетки покрыто кровеносными сосудами, поэтому его работу можно определить по пульсу на запястье. Если бы этих сосудов не было, сердце блуждало бы так, как, по мнению греков, блуждает матка.

– Есть какая-нибудь микстура, которую я могла бы принимать, и бог, которому я могу принести жертву?

– Нет, фараон. – Он помолчал, тихо кашлянул. – Как твое настроение, царица? Ты нервничаешь больше, чем обычно? Часто раздражаешься по мелочам?

– Да, Хапд-эфане, но только потому, что эти два года были очень трудными.

– Может быть, – только и сказал он, простираясь ниц.

Затем, пятясь, он выполз из комнаты.

– Хорошо, что она не злокачественная, – сказала Клеопатра.

– Да, действительно, но, если она будет расти, она обезобразит тебя, – заметила Ирада.

– Прикуси язык! – крикнула Хармиона, яростно набросившись на Ираду.

– Я специально это сказала, глупая старая дева! Ты слишком озабочена своей внешностью, боишься потерять всякую надежду найти мужа и не понимаешь, что царица должна быть готова к худшему.

Хармиона застыла, что-то бессвязно лепеча, а Клеопатра рассмеялась – впервые после возвращения домой.

– Ладно, ладно! – выговорила она наконец. – Вам по тридцать четыре, а не по четырнадцать, и вы обе старые девы. – Она нахмурилась. – Я отняла у вас молодость и возможность выйти замуж. Я сознаю это. Кого вы видите, кроме евнухов и стариков, служа мне?

Хармиона, забыв об оскорблении, захихикала:

– Я слышала, что Цезарион что-то говорил о евнухах.

– Откуда ты узнала?

– Откуда еще мы можем узнать? Аполлодор очень расстроен.

– Ох этот несносный мальчишка!

21

У царя Армении Артавазда не было шанса победить огромную армию, которую Антоний вел против него. Но покорно он не сдался и дал Антонию несколько приличных сражений, в которых его новобранцы прошли боевое крещение, а опытные воины усовершенствовали свое мастерство. Теперь, когда Антоний совсем не пил, к нему вернулась способность командовать, а с нею и уверенность в себе. Клеопатра была права: его настоящим врагом было вино. Трезвый и абсолютно здоровый, он признался, что в прошлом году ему следовало оставаться в Каране с остатками армии, чтобы Клеопатра приехала туда. Вместо этого он заставил солдат совершить еще один пятисотмильный марш, прежде чем они получили какую-то помощь. Но что сделано, то сделано. Бесполезно думать о прошлом, сказал себе выздоровевший Антоний.

Тиций управлял провинцией Азия вместо Фурния, Планк оставался в Сирии, а Агенобарб начал свою кампанию. Канидий, как всегда, был правой рукой Антония. Армия Антония стояла в удобном лагере в Артаксате. Настроение у него было хорошее, и он стал планировать поход против другого Артавазда. До зимы у него еще оставалось время совершить этот поход. Армения была завоевана, а ее царь стал его пленником уже к началу июля.

И вот, когда Антоний готов был начать свой марш в Мидию Атропатену, в Артаксату прибыл Квинт Деллий в сопровождении огромного каравана, включая самого царя Артавазда Мидийского, его гарем, детей, мебель, впечатляющее количество драгоценностей, сотню огромных мидийских коней и всю артиллерию и военные машины из обоза, утраченного Антонием.

Очень довольный собой, Деллий протянул Антонию проект договора, который он заключил с мидийским царем Артаваздом.

Антоний пришел в замешательство, медленно переходящее в ярость.

– Кто дал тебе право вести переговоры от моего имени? – потребовал он ответа.

Лицо Деллия, похожее на лицо фавна, изобразило крайнее удивление, желтовато-коричневые глаза расширились.

– Да ты же и дал это право! Марк Антоний, ты должен помнить! Ты согласился с царицей Клеопатрой, что лучший способ справиться с Мидией Атропатеной – склонить Артавазда на сторону Рима. Это ты, ты, я клянусь!

Что-то в его поведении убедило Антония.

– Я не помню, чтобы отдавал какой-то приказ, – озадаченно пробормотал он.

– Ты был очень болен, – сказал Деллий, вытирая пот со лба. – Наверное, поэтому ты отдал такой приказ.

– Да, я был болен, это я помню. Что произошло в Мидии?