Антоний и Клеопатра

– Тогда во имя Юпитера, Деллий, почему ты не упомянул об этом в Артаксате или когда мы шли на юг?

Деллий покашлял:

– Пока мы не добрались до Амана, меня не было рядом с тобой. Гней Агенобарб не любит меня.

– А после Амана?

– Признаюсь, я забыл.

– И ты тоже, а?

– Это со всеми случается.

– Значит, я давал ту клятву?

– Да.

– Какими богами я клялся?

– Теллус, Индигетом и Либером.

У Антония вырвался стон:

– Но откуда Клеопатра их знает?

– Понятия не имею, Антоний, хотя она была женой Цезаря несколько лет, говорит на латыни как римлянка и жила в Риме. Определенно у нее была возможность узнать, какими богами клянутся римляне.

– Тогда я связан. Крепко связан.

– Боюсь, что да.

– Что я скажу другим?

– Ничего, – решительно ответил Деллий. – Помести девятнадцатый легион в хороший лагерь в Дамаске – там замечательная погода – и скажи своим легатам, что ты идешь в Рим через Александрию. Ты скучаешь по своей жене и хочешь показать ей трофеи.

– Это отсрочка и ложь.

– Поверь мне, Марк Антоний, это единственный способ. Когда ты приедешь в Александрию, появится с десяток причин, почему ты не можешь отметить свой триумф в Риме: болезнь, какие-нибудь волнения.

– Почему я поклялся? – крикнул Антоний, сжав кулаки.

– Потому что Клеопатра попросила тебя, а ты был не в том состоянии, чтобы отказать ей.

«Вот! – подумал Деллий. – По крайней мере, хоть этим я отплатил тебе, египетская гарпия».

Антоний вздохнул, хлопнул себя по коленям:

– Ну, если я должен ехать в Александрию, мне лучше уехать до возвращения Планка. Он пристанет ко мне с вопросами хуже Цинны и Скавра.

– По суше?

– Со всей этой добычей? У меня нет выбора. Иерусалимский легион может встретить меня и быть моим эскортом. – Антоний зло усмехнулся. – Так я смогу повидать Ирода и узнаю, что происходит.

В сентябре обоз, растянувшийся на несколько миль, выехал из Антиохии в южном направлении, делая по десять миль в день. Жара стояла до самого конца октября, а может, и дольше. У реки Элевтер он ступил на территорию, ныне принадлежавшую Клеопатре. Чтобы пройти расстояние в восемьсот миль, потребовалось два с половиной месяца. Антоний то верхом, то пешком продвигался со скоростью обоза, не теряя даром времени. По пути он заезжал к местным правителям, включая александрийских чиновников, которых Клеопатра назначила управлять своими территориями. Таким образом, для тех, кто в изумлении следил за его одиссеей, он делал вид, что использует это путешествие как предлог для инспектирования южной части Сирии.

Этнархи Сидона и Тира выразили недовольство тем, что теперь они полностью окружены египетскими владениями. Клеопатра перегородила все дороги, ведущие из этих двух больших торговых центров, и взимала пошлины со всех товаров, вывозимых по суше.

Царь Набатеи Малх проделал немалый путь до Птолемаиды, чтобы горько пожаловаться на Клеопатру, которой Антоний передал права на добычу асфальта.

– Мне все равно, что эта женщина – твоя жена, Марк Антоний, – гневно сказал Малх. – Она достойна презрения. Обнаружив, что накладные расходы делают добычу асфальта малоприбыльной, она набралась наглости и предложила продать мне обратно мою же добычу за двести талантов в год! Собирать которые должен был Ирод! Не для себя, а в ее пользу. Нечестно, нечестно!

– И каких шагов ты ожидаешь от меня? – спросил Антоний, зная, что ничего не сможет сделать, и поэтому злясь.

– Ты ее муж и триумвир Рима! Прикажи ей вернуть мне право на добычу! Оно принадлежало Набатее с незапамятных времен.

– Извини, я не могу помочь тебе, – сказал Антоний. – Рим уже не распоряжается добычей асфальта.

Ирод, вторая жертва этой истории, был приглашен к Антонию в Иоппу. Ирода постигла та же судьба. Он мог вернуть себе свои бальзамовые сады за двести талантов в год, но только если будет взимать с Малха в год по двести талантов.

– Это отвратительно! – кричал он Антонию. – Отвратительно! Эту женщину надо выпороть! Ты ее муж! Выпори ее!

– Если бы ты был ее мужем, Ирод, ее определенно выпороли бы, – ответил Антоний, восхищаясь хитростью Клеопатры, разжигающей вражду между Иродом и Малхом. – Римляне не порют своих жен. И жаловаться мне ты не можешь. Я отдал бальзамовые сады Иерихона царице Клеопатре, поэтому ты должен обращаться к ней, а не ко мне.

– Женщины! – гневно отреагировал на это Ирод.

– Это напомнило мне о других вещах, хотя они тоже касаются женщин. Я понимаю, что, заняв трон, ты назначил саддукея Ананила первосвященником евреев. Но твоя теща, царица Александра, хотела эту должность для своего шестнадцатилетнего сына Аристобула. Так?