Антоний и Клеопатра

И они вместе ушли, почти одного роста, настолько вырос Цезарион. Конечно, он никогда не станет Геркулесом, как Антоний, но зато будет выше, подумала покинутая Клеопатра.

Мозг ее усиленно работал. Она подошла к окну, выходящему на море – Их море, которое и останется Их морем, если ее муж ничего не предпримет. Теперь она поняла, что действовала слишком поспешно, но она рассчитывала, что Антоний снова запьет. Но нет. Ни единого признака возврата к пагубному пристрастию. Если бы он не был свидетелем ее действий в южной части Сирии, его было бы легче одурачить. Но эти действия привели его в ярость, возбудили желание доминировать в их браке. Этот отвратительный червяк Ирод! Что он наговорил Антонию, отчего тот так взбесился? А Малх и эти два финикийских города? Значит, доклады ее агентов были неточны, ибо нигде не упоминалось, что Антоний отдавал какие-либо приказы относительно ее владений, ничего не говорилось о его встречах с Малхом и Иродом, о Сидоне или о Тире.

О, как он прав! Без него она – ничто. Ни армии, ни талантов. Сейчас она отчетливее, чем раньше, понимала, что ее первая, а возможно, единственная задача – отвлечь Антония от его преданности Риму. Всему причиной эта преданность.

«Я не чудовище, каким он меня изображает, – думала она. – Я – монарх, и судьба дала мне власть в тот момент, когда я могу получить полную автономию, вновь вернуть Египту потерянные территории, стать выдающимся деятелем на мировой сцене. Все это не ради меня, а ради сына! Сына Цезаря. Наследника не только его имени. Его уже обессмертил титул – Птолемей Пятнадцатый Цезарь, фараон и царь. Он должен исполнить свое предназначение, но все происходит слишком быстро! Еще десять лет я должна бороться, чтобы защитить его и его судьбу. Я не могу тратить время на любовь к другим людям, таким как Марк Антоний. Он чувствует это. Долгие месяцы разлуки разрушили цепи, которыми я привязала его к себе. Что делать? Что делать?»

К тому моменту, как Антоний присоединился к ней, веселый, любящий, жаждущий любви, она приняла решение, как ей действовать. Надо уговорить Антония, заставить его понять, что Октавиан никогда не позволит ему стать Первым человеком в Риме, поэтому бесполезно хранить верность Риму. Она должна убедить его, трезвого, владеющего собой, что единственный способ добиться единоличного правления Римом – это начать войну с Октавианом, чтобы ликвидировать препятствие.

Прежде всего нужно было организовать для Антония парад в Александрии наподобие триумфа в Риме. Это было нетрудно, потому что единственным его товарищем здесь был Квинт Деллий, и Клеопатра приказала ему отговорить Антония отмечать триумф так, как это делают в Риме. В конце концов, у него не было с собой не то что легионов, но даже и когорты римских солдат. Не будет никаких роскошных платформ со сценами, решила она, только огромные плоскодонные повозки, которые будут тянуть украшенные гирляндами волы. На повозках будут выставлены все трофейные сокровища. И Антоний поедет не в древней четырехколесной колеснице римского триумфатора, а в двухколесной колеснице фараона в египетских доспехах. Не будет раба, держащего лавровый венок над его головой и шепчущего ему на ухо, что он лишь смертный человек. Лавров вообще не будет, ведь в Египте нет лавровых деревьев. Тяжелее всего было убедить Антония, что армянский царь Артавазд должен быть закован в золотые цепи и идти за ишаком как узник. Во время римского триумфального парада узники высокого ранга надевали свои царские регалии и шли, словно свободные люди. Антоний согласился на цепи, считая, что теперь все равно уже не осталось ни малейшего намека на римский триумф.

Он не знал, что Клеопатра велела Квинту Деллию написать письмо Попликоле в Рим.