Антоний и Клеопатра

Дорогой мой Антоний, с большим сожалением передаю тебе новость, только что полученную мной из Дальней Испании. Твой брат Луций умер в Кордубе, недолго пробыв наместником. Судя по многим сообщениям, которые я читал, он просто умер на месте. Его кончина была безболезненной, и ей не предшествовала продолжительная болезнь. Врачи говорят, что смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг. Его кремировали в Кордубе, а прах был прислан мне вместе с документами, которые полностью удовлетворили меня во всех отношениях. Прах и бумаги будут у меня до твоего приезда. Пожалуйста, прими мои искренние соболезнования.

Письмо было запечатано кольцом божественного Юлия с изображением сфинкса.

Конечно, Антоний не поверил ни единому слову, кроме того факта, что Луций умер. В тот же день он отправился в Патры. На запад Македонии полетели приказы немедленно погрузить на корабли два легиона, находившихся в Аполлонии. Другие восемь легионов должны быть готовы к отправке в Брундизий по его приказу.

Невыносимо, что Октавиан первый узнал о смерти Луция! И почему до этого письма он ничего не слышал о кончине брата? Антоний читал это послание, как брошенный ему вызов: прах твоего брата в Риме – приди и возьми его, если посмеешь! Посмеет ли он? Он клянется Юпитером Всеблагим Всесильным и всеми богами, что посмеет!

Письмо от Планка Октавиану, содержащее столь важные сведения, было спешно отправлено из Патр, где разъяренный Антоний вынужден был ждать подтверждения, что его два легиона в пути. Письмо ушло (если бы Антоний знал о его содержании, оно не было бы отправлено) вместе с коротким приказом Поллиону привести его легионы по Адриатической дороге. В настоящий момент они находились в прибрежном городе Фан-Фортуна, откуда Поллион мог двинуться на Рим по Фламиниевой дороге или, придерживаясь берега, дойти до Брундизия. Испуганный Планк уговорил Антония взять его на корабль, полагая, что у него больше шансов ускользнуть от Октавиана на италийской земле. Теперь он очень жалел, что послал то письмо: разве можно быть уверенным, что Октавиан не передаст его содержания Антонию?

Чувство вины сделало Планка раздражительным, беспокойным компаньоном во время плавания, поэтому, когда посреди Адриатического моря показался флот Гнея Домиция Агенобарба, Планк запачкал свою набедренную повязку и почти потерял сознание.

– Антоний, мы погибли! – простонал он.

– От руки Агенобарба? Никогда! – ответил Антоний, раздув ноздри. – Планк, мне кажется, ты обделался!

Планк убежал, оставив Антония ждать прибытия лодки, которая направлялась к его кораблю. Его собственный штандарт продолжал развеваться на мачте, но Агенобарб свой штандарт опустил.

Маленький и толстый, смуглый и лысый, Агенобарб поднялся по веревочной лестнице и направился к Антонию с улыбкой от уха до уха.

– Наконец-то! – крикнул он, обнимая Антония. – Ты идешь на это маленькое насекомое по имени Октавиан, не правда ли? Пожалуйста, скажи, что это так!

– Это так, – ответил Антоний. – Пусть он подавится своим дерьмом! Планк только что обделался при виде твоих кораблей, а я считаю его смелее Октавиана. Ты знаешь, что сделал Октавиан, Агенобарб? Он убил Луция в Дальней Испании, а потом нагло сообщил мне в письме, что прах Луция у него! Он намекает, что мне слабо забрать у него прах! Он что, сумасшедший?

– Я до конца твой человек, – хрипло проговорил Агенобарб. – Мой флот – твой.

– Хорошо, – сказал Антоний, высвобождаясь из крепких объятий. – Мне может понадобиться большой военный корабль с могучим бронзовым тараном, чтобы разорвать цепь у входа в гавань Брундизия.

Но даже огромный корабль с носом в двадцать талантов бронзы не смог бы разорвать цепь, натянутую через вход в гавань; впрочем, у Агенобарба не было и вполовину меньшего корабля. Цепь была закреплена на двух цементных столбах, усиленных железными стержнями, и каждое бронзовое звено имело толщину шесть дюймов. Антоний и Агенобарб никогда не видели ни столь исполинского барьера, ни населения, так ликующего при виде их напрасных попыток разорвать цепь. Пока женщины и дети радостно кричали и смеялись над тщетными попытками Антония, мужское население Брундизия обрушило на боевую квинквирему Агенобарба убийственный град пик и стрел, который в конце концов заставил их отойти в море.

– Я не могу ее разорвать! – крикнул в ярости Агенобарб, плача от бессилия. – Но когда я это сделаю, им достанется! И откуда она взялась? Старая цепь была раз в десять слабее!