Антропо-видение. Как антропология может объяснить бизнес и жизнь

Или, если вам нужен еще один инструмент для получения антроповидения, посмотрите на диаграмму Alexa и попробуйте представить, как бы она выглядела, если бы вы находились в центре ; какие скрытые потоки, связи, паттерны и зависимости вы могли бы увидеть, если бы нарисовали картину окружающей вас системы? Как говорил Шкловский, искусство может запустить процесс "остранения", который поможет вам стать инсайдером-аутсайдером. Так же как и путешествия. Как и этимология, или изучение слов, которыми мы бездумно бросаемся. В восьмой главе я описал контринтуитивные корни английского слова "data". Другие слова в английском языке также имеют странные, но показательные корни. Возьмем, к примеру, слово "компания". Оно происходит от слова con panio, или "с хлебом" на староитальянском языке, поскольку, когда средневековые торговцы впервые создали "компании", они ели вместе. Сегодня инвесторы и руководители обычно определяют "компании" не так, поскольку основное внимание уделяется балансовым отчетам. Но корень должен напоминать нам о том, что компании начинались как социальные институты, и простые работники, вероятно, предпочли бы, чтобы компании оставались таковыми.

Этимология слов "банк" и "финансы" также поражает: эти слова происходят, соответственно, от староитальянского banca - скамейки, на которых финансисты когда-то встречались с клиентами, и старофранцузского finer, означающего "заканчивать", поскольку финансы впервые появились для урегулирования обязательств или кровных долгов. Сейчас банкиры воспринимают "финансы" иначе, поскольку склонны рассматривать их как самоцель, т.е. как непрерывный поток бесплодной ликвидности. Но большинство нефинансистов предпочитают рассматривать финансы как средство достижения цели (т.е. как профессию, которая служит реальным людям), и этот разрыв помогает объяснить чувство морального возмущения, которое многие нефинансисты испытывают по отношению к банкирам. Так же и с "экономикой": слово происходит от греческого oikonomia, что означает "ведение хозяйства" или "управление". Это слово также часто расходится с современным пониманием экономики, т.е. со сложными математическими моделями. Но греческий смысл более привлекателен для большинства неэкономистов. Каждый раз, когда мы произносим такие слова, как "данные", "компания", "финансы" или "экономика", мы получаем новое напоминание о том, почему стоит видеть жизнь во многих измерениях и прислушиваться к молчанию общества.

Что же может произойти, если большее число людей примет на вооружение антроповидение? Последствия могут быть радикальными. Экономисты расширили бы свой объектив за пределы денег и рынков, рассмотрели бы более широкий спектр обменов и уделили бы больше внимания вопросам, которые раньше называли "внешними эффектами", например, экологии. Экономисты увидели бы, как племенные устои их собственной дисциплины способствуют туннельному видению. (Некоторые экономисты пытаются это сделать, и я приветствую их, но недостаточно.) Аналогичным образом, если бы руководители корпораций приняли антроповидение, они бы больше внимания уделяли социальной динамике внутри компаний и признали, что социальные взаимодействия, символы и ритуалы имеют значение, даже если они не являются con panio. Они увидели бы, что ошибочно нанимать на работу только тех кандидатов, которые "хорошо подходят по культуре" (т.е. такие же, как все остальные), и поняли бы, что разнообразие менталитетов создает динамизм. Руководители компаний, обладающие антропологическим видением, также будут уделять больше внимания социальному и экологическому воздействию компании на окружающий мир и задумываться о последствиях ее деятельности, как хороших, так и плохих.

Так и в финансовой сфере. Если бы люди, возглавляющие банки и группы по управлению активами, обладали антропным зрением, они бы увидели, как их внутренний трайбализм и структура оплаты труда усугубляют принятие рисков (как мы видели во время финансового кризиса 2008 года), и как "формирование смысла" формирует их взаимодействие с рынками (и наоборот). Они бы поняли, как их собственная социальная и профессиональная среда способствует одержимости "ликвидностью" и "эффективностью", которую (как правило) не разделяют другие, и как их зависимость от абстрактных моделей может сделать их слепыми к реальным последствиям их инноваций.