Антропогенез

Возле головы Шрама что-то заклокотало, дыхание смерти обдало его смрадом, не в силах увидеть, что стояло за спиной, Шрам словно маленький мальчик на миг закрыл глаза, а когда открыл, его разглядывало тараканоподобное существо с множественными щупальцами вокруг рта.

Шрам, сам не ожидая, закричал от ужаса, словно его кто-то подстерег в темной комнате и выскочил в самый неожиданный момент. Ноги и руки схватила паническая судорога, а лицо исказилось страхом. Если монстры существовали, то сейчас один из них находился рядом с ним. С ужасом он схватил вилку и со всей ярости, без замаха, попытался ударить в лицо тварь. Но тварь, быстро перехватив инициативу, аккуратно поймала руку Шрама, который, словно зависший компьютер, продолжал кричать первую букву алфавита. Когда воздух кончился, его застрясло мелкой дрожью, и он часто задышал, но существо продолжало смотреть практически ему в глаза.

Отец и его сыновья засмеялись, а существо быстро, словно смутившись, уползло скачками в угол.

Сэт, закинув кусок мяса в свой большой рот, произнес:

– Кажется, у вас любовь! – и борясь с хохотом, стал стучать себя по груди.

– Давно такого испуга не видел, а ты оказывается герой, хочешь ешь, хочешь нет, хочешь она тебя поцелует? – сказал серьезно Отец.

Шрам нервно замахал головой, старясь не думать о страшном существе.

– Что это за существо? – подавленный своим бессилием пробормотал Шрам, стараясь трясущимися руками взять горошины вилкой, но они назло падали обратно в тарелку.

– Твоя будущая невеста! – старший давясь и смеясь одновременно, пытался запихнуть еще кусок. Отец вроде бы хотел сказать что-то, но старший его перебил. – Нам нужно здоровое потомство, так что ты ешь! Запомни, чем мягче лежать, тем слаще вставлять.

Старший засмеялся, а Отец заулыбался звериным оскалом.

Младший лишь нервно трясся, но ничего не произносил, хоккейная маска с него немного отодвигалась. Лишь только Шрам на миг взглянул на него, в тот самый момент он сдвинул ее, чтобы двойной ряд белесых зубов за пару секунд перемолол огромный кусок мяса. Хотя лица не видно было, желание увидеть все лицо у Шрама отпало.

Отец, доев кусок мяса, налил себе сока и отрезав приличный кусок от мяса на вертеле, бросил его в темноту:

– Ешь, ты мое золотце, не слушай этих дураков. Ты очень прекрасна и грациозна, просто не все пока могут оценить твою красоту.

Шрам опять постарался заглянуть за плечо, но увидел рядом с ним жуткие насекомоподобные глаза, которые ушли с его обзора. Его бросило в жар и липкий пот выступил на затылке. Все немного заулыбались, видя, как исказилось лицо Шрама. Отец привлек внимание всех, взял стакан и начал говорить:

– Опасные изменения человеческого генома и неготовность человеческой расы противостоять Богам сходятся в одной точке одновременного завершения и начала новой эпохи в процессе эволюции человека. Мы – венец человеческой эволюции! Весь мир принадлежит нам!

– Бред это все! Не венец рода человеческого – тварь, что у меня за спиной, которая лишь ждет команды оторвать мне голову. Не венец мальчик, который боится своего отражения в зеркале и прячет лицо под хоккейной маской, даже лютый зверь не ест себе подобных лишь ради того, чтобы удовлетворить чувство голода, я презираю это все и себя за это проклятье, – швырнув тарелку в сторону, прокричал Шрам.

Словно зверь прорычал Сэт и обрушился грозными ударами на Шрама. Шрам только смог закрыть голову руками и чувствуя, как руки превращаются в фарш, а на лицо брызнула кровь. Тварь, что была за спиной, отшвырнула Сэта и залезла на Шрама сверху, тараканоподобная, похожая на ту, что они видели в подвалах супермаркета. Тварь оголила острые, как бритва, конечности с небольшими зазубринами, раскрыла пасть полную клешнеобразных щупалец, тонких, с клыками на конце, и лишь две странного вида косички, торчавшие сбоку, заставили Шрама вздрогнуть и попытаться встать, но тварь припечатала его к стулу и полным скрежета голосом прорычала:

– Он прав, мы все тут мерзкие твари, нам нужна достойная смерть, я хочу сразиться с тем, кто сотворил это со мной. Я хочу высосать у него всю кровь, за ту боль, что он причинил нам. Я хочу отрывать от него мелкие части, пока они не издохнут.

Младший снял с лица маску, и приблизился к Шраму, давая тому возможность разглядеть все изменения своего лица, большую часть которого занимал рот с двумя рядами зубов – тонких, прозрачных и острых, глаза, маленькие и злые, в глубоких надбровных дугах светились холодным огоньком, нос превратился в небольшой бугорок с тремя длинными расщелинами. На одной стороне виднелся уродливый нарост, который немного пульсировал и был обрамлен небольшими отростками. Получив нужный эффект, словно не слушавшимся языком проговорил, отрывисто глотая последние буквы:

– Я не боюсь своего отражения в зеркале, боятся они, чьи портки становятся полными перед смертью. А кто сразу не умирает продолжают гадить, в ужасе уползая от меня. Уйди сестра, разве ты не видишь, что он плюет на нас, видит кучку уродов, а мы для этого гребанного города сделали больше, чем кто-либо.