Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций

В есенинском эпистолярии имеется редкий для поэта образчик употребления пространного описательного оборота (причем с цитированием в кавычках и без них лермонтовского «Демона» – см. VI, 628 комм.) вместо топонима: «Хоть я и сам от его опеки убегал в города и веси сей страны, “где злая пуля осетина его во мраке догнала ” и бежали робкие грузины » (VI, 182–183, цитаты выделены курсивом нами. – Е. С .). Такая «топонимическая описательность» характеризует поэтическое восприятие Кавказа Есениным и родство его художественной стези со стихотворцами-предшественниками, особенно с Лермонтовым. При неоднократном путешествии Есенина на Кавказ этот горный край, естественно, назывался поэтом многочисленными именами, в том числе и настоящими топонимами (например, место написания того самого письма к А. А. Берзинь от 21 октября 1924 г. помечено – Тифлис).

О широте есенинской географии свидетельствуют не только топонимы, но и географические понятия иного ряда – топонимические эпитеты (то есть определения, образованные от топонимов) и этнонимы, еще более раздвигающие рамки авторской поэтической карты: например, американец, американский . К такому типу онимов Есенин привык с детства, так как в с. Константиново коренные жители прозывали пришлых людей, наделяя их лексическими наименованиями, образованными по их «малой родине»: «Прозвище Евдокии Сергеевны Хрековой было “Солчинка”. Она вышла замуж в Константиново из деревни Солчино. Была “Шушпанка” – та из деревни Шушпаны, “Выселка” – из Выселок». [2010] Для есенинского мировосприятия показательно появление в его сочинениях этнонимов, осмысливаемых автором как топонимы и соответственно написанных с заглавной буквы: «Край мой! Любимая Русь и Мордва!» (IV, 154; поэт сохранил и привычное написание – «Затерялась ты в мордве и чуди»).

Задуматься об особенностях есенинского словотворчества в области топонимии заставляет совокупность привычных географических имен, многие из которых позволяют составить характерные «топонимические гнезда» из синонимических рядов вариативных написаний. В эти ряды включаются следующие дефиниции:

– нормативные и типичные для определенного исторического периода написания;

– условно-сокращенные названия и аббревиатуры;

– диалектные и транслитерационные варианты;

– принадлежащие замкнутой социальной группе людей наименования;

– индивидуальные авторские словообразования.

Подчеркнем, что при преобладающей частотности общеупотребительных топонимов в творчестве Есенина по-настоящему ценно наличие редкостных «топонимических жемчужин», приоткрывающих миру истинного творца слова. Приведем самые многозначные и сложно составленные в структурном плане топонимические ряды (по принципу убывания числа синонимичных и близкородственных топонимов):

1) Россия – Росея – Рассея – Расея – Руссия – Русия – Русь – Киевская Русь – Московия – Государство Российское – Российская империя – Российская страна – Земля Русская – Русская земля – Великороссия – Русь советская – Русь Советская – Советская Россия – Советская республика – РСФСР – РФ – Российская Федерация – Страна советская – Советская страна – Советская сторона – Советская Социалистическая Федеративная республика – Советская Социалистическая Республика – Советы – ССР – СССР – Союз Советских Социалистических Республик – Союз – Страна Russia;

2) Америка – Амирика – Амиерика – Амиэрика – США – Соединенные Штаты Северной Америки – Соединенные Штаты – Штаты – Страна Колумба (V, 163) – America – Amerika;

3) Санкт-Петербург – СПб. – Петербург – Петроград – Пт. – Питер-град – Питер – Ленинград;

4) М. – Москва – Moscou;

5) Европа – Евыропе.

Из этого перечня становится особенно наглядной обращенность художнического взгляда Есенина к родине как к исторически меняющейся реалии первостепенного значения, находящейся в постоянном обновлении и самораскрытии наиболее сущностных сторон.

Родина в топонимах

Для Есенина топонимы (по крайней мере, определенная их часть) были теми же источниками художественной образности, которые, совместно с обычной нарицательной лексикой, подчиняясь единым законам этимологии, могли приоткрыть завесу исторического прошлого русской культуры. Поэта не волновало, что часто в своих лингвистических построениях он оказывался на стезе «народной (ложной) этимологии»: ведь он брал пример и ориентировался на этимологические схемы великих филологов-«мифологов» XIX – начала XX веков – А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни и др. Для Есенина как для поэта была важна мировоззренческая сущность лингвистических откровений, сокрытых в корневых морфемах и даже в созвучиях. Всеволод Рождественский вспоминал размышление Есенина в октябре 1923 г.: «Россия, – произнес он протяжно и грустно. – Россия! Какое хорошее слово… И “роса”, и “сила”, и “синее” что-то». [2011]