Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций

Рассмотрим совокупность поименованных пространственных объектов у Есенина, которые принадлежат к земному и небесному мирам и, соответственно, относятся к топонимам и космонимам. Распределение по всему творчеству Есенина географических и астрономических названий неравномерно: первых насчитывается около 500, а вторых – чуть меньше десятка. Эти числа наглядно показывают, что Есенин – совершенно земной писатель, хотя устремленность в космические выси ему не совсем чужда. Попутно заметим, что соотношение топонимов и космонимов с подавляющим числом первых традиционно и вполне объяснимо: человек живет на земле, изначально чертит земные карты и планы и связанные с наименованием земных угодий названия возводит к одному-единственному корню, который звучит разнородно в разных языках, но одинаков по существу: термин, территория, топоним.

Термин, сегодня понимаемый как синоним дефиниции, происходит от латинского слова terminus – «предел, граница» и первоначально обозначал межи и пограничные знаки, в честь которых ежегодно устраивались празднества – терминалии [2021] . Следовательно, термин закрепляет за собой конкретное «научное поле» так же, как исстари отграничивал земельные наделы один от другого.

Возникает вопрос: существует ли какая-нибудь зависимость обилия (или, наоборот, немногочисленности) топонимов от жанров, в рамках которых творит писатель? Бесспорно, что разновидности жанра путешествия ( древнерусские хожения, письма с дороги, записки путешественника, путевые дневники, географический роман ) уже по своей генетической природе предполагают определяющую роль топонимов как разграничительных меток между эпизодами и вообще в развитии сюжета, как правило, линейного, развертывающегося в пути. Калейдоскоп топонимов реализует мотив пути.

Чуть менее вероятно обилие топонимов в жанрах летописи и романа в письмах : в первом они маркируют территории, на которых происходят события, а во втором регулируют взаимодействие героев в двунаправленном, возвратно-поступательном движении, часто мечущихся между двумя населенными пунктами, а иногда с переходом в следующие местности.

Не меньшую роль в избрании типа пространственных объектов и, соответственно, их имен играет род литературы. Так, изначальная ориентация на космонимы заложена в космической фантастике : там можно предположить соотношение астрономических объектов к земным приблизительно как 80 к 20. [2022]

Как вообще устроен космос у Есенина? Иерархически он выглядит так: Вселенная – Мир – Млечный Путь – Земля .

Медведица как космический топоним

Из созвездий выбрана Медведица , чье название перекликается с земным (?) медвежонком – душой Пугачева. В «маленькой поэме» 1917 г. «Пришествие» впервые появляется это созвездие, расположением своих звезд напоминающее черпак (именно так Есенин постоянно именует небесный ковш): «И дай дочерпать волю // Медведицей и сном» (II, 51). Структура созвездия, опять-таки выраженная через образ черпака, также отражена в стихах «Сельского часослова» (1918): «Прости, что спутал я твою Медведицу // С черпаком водовоза» (IV, 174). И в «Пантократоре» (1919) повторяется, варьируясь, тот же образ: «Он Медведицей с лазури, // Как из бочки черпаком» (II, 74). Анна Маймескулова указывает на то, что «устойчивость, системность последнего уподобления подтверждается следующими есенинскими контекстами» [2023] (и приводит два примера из трех). Исследовательница делает вывод: «…покаянность Я опять связана с путанием небесного (другое название созвездия Большой и Малой Медведицы – Большой и Малый Ковш) с земным (“черпак водовоза”), варьирующим весь мотивный ряд аксиологически перевернутых уподоблений: “Солнце-ведро” и “солнце-свинья”, Медведица-“ковш-черпак” и Медведица-“черпак водовоза”». [2024] Топонимический сегмент «Медведица-черпак» является «автоинтертекстульным» (по терминологии И. П. Смирнова, повторенной А. Маймескуловой [2025] ), поскольку «кочует» по «маленьким поэмам» Есенина на протяжении 1917–1919 гг. Вероятно, Есенин учитывал обращение своего любимого мифологического героя «Калевалы» – Вяйнямёйнена (его он упомянул в «Ключах Марии», 1918 – V, 190): «Месяц, солнце золотое // И Медведица на небе!» [2026] (руна 1-я). Медведица упомянута трижды в этой руне.