Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций

...

Надобно сказать правду, что популярное объяснение всех подобных предметов в старинных Азбуках могло бы быть весьма полезно для учившихся грамоте, если бы между этими объяснениями не встречалось самых превратных понятий, свидетельствующих о наивности древнерусских грамотных людей. Например: «В(опрос). Что у Спасителя на венце: ωτ. О. Н? Отв(ет). ωτ – От небес прииде во своя, и свои его не прияша. О – Они его не познаша. Н – На кресте его распяша. В(опрос). Что у Богородицы подпись М.Р.Ω.У? Отв(ет). Мария, Р – роди, Ω – Фарисея, У – учителя».

Эти и другие простонародные толкования были вносимы и в Иконописный Подлинник, но при них помещались и настоящие, истинные объяснения: так что внимательному читателю всегда можно было усвоить себе лучшее. Например, в Сборном Подлиннике графа Строганова сначала предлагается истинное толкование, а затем прибавлено: «Нецыи же толкуют их сице: ωτ – От небеси сошед, во своя приидох. О – Они же мя не прияша. Н – На кресте мя пригвоздиша».

В другом, тоже Сборном Подлиннике, принадлежащем тоже графу Строганову: «МРОУ. Се есть подпись образу Пресвятыя Богородицы; по-гречески глаголется: Миτерн (sic) Qey, а словенски толкуется: мати Богу, а не Марфа, яко же нецыи мнят».

После приведенных мною фактов почитаю совершенно лишним входить в доказательство той мысли, что наша древнерусская Азбука, несмотря на ограниченное и наивное понимание вещей, не лишена была поэтических и художественных интересов, как бы смутно интересы эти ни принимались, и, конечно, не малолетними только, но и, без сомненья, взрослыми учениками. [2421]

Примечательно, что Есенин, как и Ф. И. Буслаев, привел отдельные азбучные примеры, а не дал толкования всем буквам без исключения.

В нашем исследовании раскрыт прообраз есенинского персонажа, который назван в статье «Ключи Марии» (1918) как Иовулл (Иогулл) – см. главу 4.

Еще одной лингвистической находкой, обнаруженной в ходе фольклорных экспедиций в с. Константиново, стало новое прочтение стихотворения Есенина «Заглушила зас у ха засевки…» (I, 62 – 1914). Оказывается, согласно диалектным особенностям говора «малой родины» поэта, ударение в слове «зас у ха» следует ставить на 2-м слоге (хотя в литературном произношении стихотворный ритм становится иным, но он не проигрывает диалектному звучанию). О народном окказиональном обряде, который лег в основу стихотворения Есенина, рассказала уроженка с. Константиново. А. И. Цыганова, 1911 г. р., сообщила: «А вот тогда бывалоча ещё вот когда засуха , ходили кругом поля с этими, как они называются, с иконами – иконы-то на длинных шестах, с иконами так. И вот когда бывала засуха , так мы в воскресенье идём в церковь, батюшка объясняеть, что если на этой неделе дождя не будеть, на следующей в воскресенье пойдём кругом поля, вот где наше например Константиново поле, начинаем от Кузьминска и кругом туда до Раменок – всю поле кругом и потом обратно в церковь. Это я помню хорошо: бывало, придём устанем!». [2422] Сообщение А. И. Цыгановой не только заставляет фонетически иначе звучать стихотворение Есенина, но и прибавляет новый смысловой штрих к его сюжету: обряд проводился в воскресенье, а не в любой день недели.