Антропологический материализм Н. Г. Чернышевского, как философская основа русского коммунизма

Вслед за этим, с присущим ему умением рассматривать проблемы философии, как науки, в том виде какой они приобрели в ходе развития теоретической немецкой идеалистической философии, которая к середине XIX века стала серьезной консервативной силой, своеобразной реакцией на революционный рационализм французского Просвещения ХVIII века и философский материализм века XIX, Чернышевский, начал проводить, последовательную научную критику, всех тогдашних европейских философских систем.

Например, разбирая философию Канта, Чернышевский указывал, что ее задача состояла в том: «чтобы отстоять свободу воли, бессмертие, души, существование бога… от Дидро и его друзей». 2

Касаясь, агностицизма, как основы философии Кантом, Чернышевский, отмечал, что это делает его мыслителем, отрицающим естествознание. 3

Однако, при этом, Чернышевский, не был склонен к огульному отрицанию его философского наследия. По его мнению: «Творение Канта объясняется тогдашними обстоятельствами положения науки в Германии. Это была неизбежная сделка научной мысли с ненаучным условиями жизни». 4

Шеллинг, указывал Чернышевский, был представителем той партии в Германии, которая напуганная революцией стала искать «спокойствия в средневековых учреждениях, в восстановлении феодального государства». 5

Вслед за Марксом и Энгельсом, но при этом независимо от них, Чернышевский наряду с социально-классовой характеристикой критикует теоретические и методологические основы немецкой философии, и прежде всего философии Гегеля.

В гегелевской философии, Чернышевский отмечал внутреннюю разноречивость и двойственность, противоречия между «выводами» (системой) и «принципами» (методом). Методы философии Гегеля Чернышевский называл «широкими и глубокими», а «выводы» (систему) — «узкими, ничтожными, фальшивыми», то есть консервативными и даже реакционными. 6

Основные недостатки системы Гегеля Чернышевский видел, в содержащихся в ней острых противоречий, между, такими важнейшими философскими понятиями, как «абстрактное и конкретное», «всеобщее и единичное».

Перенос Гегелем, в своей философии, центра тяжести на логическое, абстрактное, как основание и сущность всех явлений, делает гегелевскую философию, по мнению Чернышевского, совершенно неудовлетворительной.

Недовольство Чернышевского вызывало идеалистическое понимание Гегелем вопроса об отношении между жизнью и знанием, теорией и практикой, превращение Гегелем теоретических знаний в самоцель, превращением теории в обожествленный абсолют. 7

Сам же Чернышевский, будучи революционером, стремился к созданию такой философии, которая вырастает из жизни и становится одним из средств в борьбе за революционное преобразование общества. Главным его принципом было: «Не жизнь для теории, а теория для жизни». 8

Однако, критикуя философию Гегеля, Чернышевский, вовсе, не ставил своей целью полностью уничтожить или отбросить ее, как это пытался сделать до него Фейербах: «Мы не говорим, чтобы гегелевская диалектика была хороша; мы только думаем, что человек, не имеющий понятия о таком важном факте, как, например, гегелева философия, не может считаться просвещенным человеком». 9

Своей задачей Чернышевский считал освобождение здоровой части философии Гегеля, а именно его диалектику и идею развития, от идеализма и мистики. 10

Считая Фейербаха своим предшественником и учителем, Чернышевский не мог согласиться с ним в его отрицании не только гегелевской, но и всякой философии вообще, с его мнением, что философия отжила свой век и её место займет естествознание. Это отрицание философии, по его мнению, являлось прямым указанием на возвращение Фейербаха к метафизическому материализму. 11

Но Чернышевский критикует не только идеализм или метафизический материализм, но и попытки встать выше противоборствующих учений или примирить их, то есть, так называемый эклектизм.

Наглядный пример такого эклектизма Чернышевский видел, в теориях Прудона. По поводу философии Прудона, Чернышевский писал, следующее: «Он слишком много начитался новых французских философов, прежде чем стал учеником Гегеля. Таким образом, его собственная система составлялась из соединения гегелевской философии с понятиями французских философов, часто не имеющими научного духа. Результатом столь неблагоприятных условий была темнота; он сам заметил ее и хотел выйти из нее или страстными порывами ненависти к преданию, или усилиями предать ему разумный смысл». 12

Нельзя не заметить в этой критике Прудона со стороны Чернышевского значительного сходство с критикой Прудона, Марксом и Энгельсом в их работе «Нищета философии».

Изучая историю европейской философии (причем с трудами Маркса и Энгельса он не был знаком), Чернышевский отлично понимал, что ни в одной философской системе прошлого нельзя найти готовое теоретическое оружие, которое трудящиеся могли бы использовать в борьбе за революционное преобразование общества.