Антропология общения и творчества

Соединение мышления и эмоций есть содержание и выявление жизни сознания, как логос и дух человека есть содержание и выявление его экзистенциального центра. Это соединение в конкретном опыте человека происходит неравномерно и нелинейно. Образное и в особенности мифологическое мышление наиболее эмоционально. В этом раскрывается большая глубина и подлинность образного мышления, его целостность, но здесь кроются и свои опасности. Мышление может быть порабощено негативным эмоциям, происходящим из соответствующего опыта человека. Так порождаются злые фантазии и фантазмы, многочисленные иллюзии и в особенности страхи, преследующие человека и направляющие всё его мышление. На определённом этапе такие злые фантазмы могут приводить и к крайне рациональному мышлению, которые по внешней видимости даже могут казаться лишёнными эмоций. Но в таком случае рациональное мышление становится лишь инструментом глубоко вкоренённой негативной эмоции, определяющей собой всё. Самые ужасные жестокости и преступления в мире совершались и совершаются именно с таким соотношением эмоции и мышления. Страшнее всего злой дух, проецирующийся в злую эмоцию, которая завладевает человеком и делает его разумное мышление своим могущественным инструментом27. На этом пути кроется склонность человека к уничтожению всего существующего, такая жестокость, на которую способен только человек.

Не только эмоция может определять мышление, но и мышление может влиять на эмоцию. Человек может отрицать действительный опыт жизни и общения исходя из собственных умозаключений. Это может играть как положительную, так и отрицательную роль. Есть опыт и есть эмоции в падшем мире, от которых нужно отгородиться и защититься, чтобы избежать порабощения им. Но очень часто бывает и так, что человек исключает и всякий подлинный опыт, борется с теми эмоциями, которые могли бы привести к большей свободе, к общению. Так блокируется сама возможность духовного пробуждения, и так само мышление оказывается подчас бессильным, бесплодным, лишённым какого-либо вдохновения. Это часто вызвано негативным эмоциональным опытом прошлого, которым оперирует сознание. Диалектика действия сознания сложна и запутанна, и часто едва ли возможно отследить причины и последствия. Сильная негативная эмоция, сохраняемая в памяти, может привести к иссушению эмоциональной жизни, к преобладанию рационального мышления, но и сам акт мышления может привести к переживанию негативной эмоции, которая будет довлеть над рациональным мышлением как постоянно подпитывающая его сила. В конечном счёте всё определяет сознание, совершающее синтез, внутреннее “Я” человека, а в глубине — сам его экзистенциальный центр, его сердце28. Это значит, что человек всегда, непрестанно, во всех своих актах, внешних и внутренних, определяет себя по отношению к Богу, определяется в общении с ним. Поэтому и мораль в известной степени относительна, как и закон. То, что для одного человека может стать актом приближения к Богу, для другого может стать отдалением от Него, и наоборот. Всё в этом объективированном мире, даже то, что представляется священным, возвышенным и прекрасным, может знаменовать отдаление от Бога, как и то, что представляется презренным и неправильным, может означать приближение к Богу29.

Человек даже во всех своих порабощениях никогда не определяется полностью объективированным миром, но корни его существования уходят в вечность, в его первичную свободу, и всегда сохраняется экзистенциальный центр человека, который выше этого мира и выше всей объективированной природы человека, — тот центр человека, в котором пробуждается воля человека, которая может изменить всё. Ответ человека на Божий призыв совершается здесь. В этом кроется великая надежда для человека: он всегда, в любом положении и состоянии может бороться за своё освобождение, может приближаться к Богу в общении с ним, может идти к своему спасению и преображению, как и к спасению и преображению мира. Это и есть то, что Бог открыл человеку в Своём Откровении ему — в Откровении Истины и Духа.