Антропоцид

Алиса встаёт и дёргает меня за шиворот. Потом хватает за волосы и начинает раз за разом бить головой о стену. Я, конечно, всё равно ничего не ощущаю, но когда тебя постоянно что-то толкает в голову, неприятно. Я машу руками и пытаюсь её оттолкнуть, пока не осознаю, что она-то, по всей видимости, сидит через нейроинтерфейс. Говорят, болевые ощущения в виртуалке очень слабые, но это пока лучшее, что я могу предпринять. Я впиваюсь ногтями Алисе в руки. Никакой реакции не следует, кроме:

— Старайся, старайся!

Вдруг я понимаю, что она сейчас в шлёпанцах. Интересно, боль в Хомяке отличается по интенсивности?

Проще было бы выйти. Ни к чему играть по её правилам, поддаваться тупой агрессии. Но я хочу поговорить. И надеюсь всё-таки усмирить Алису. А для этого надо, чтобы она хотя бы перестала меня бить.

Так что я со всей силы впиваюсь каблуком Алисе в ногу. Она отскакивает, выкрикивая:

— Ах ты, сучка!

— Алиса, я не собираюсь с тобой драться. Выслушай меня!

— Нет уж! Я не поддамся на твои дешёвые манипуляции! Я тебя, мразоту, насквозь вижу!

Алиса вновь валит меня на пол и начинает полосовать лицо ногтями. Ввысь взмывают розовые частицы, и вскоре они заволакивают всё перед глазами, так что я почти перестаю видеть гневное лицо Алисы.

— Это не манипуляции! — кричу я.

— Может, ты и искренне хочешь помириться, но я знаю, что ты к нему чувствуешь! И ты всё равно встанешь между нами! Тупая сука!

— Алиса, успокойся, я всё равно ничего не чувствую!

— Мне плевать!

Это бесполезно. Я была права на её счёт. И Кристина тоже. Алиса — маленький комок концентрированной злобы. Уж не знаю, была она такой всегда, или же у неё после конца света кукуха поехала, но говорить с ней в любом случае нет смысла.

А я больше и не хочу. Теперь она меня официально бесит.

— Отключение, — говорю я, и ногти Алисы, летевшие прямиком мне в глаза, растворяются во тьме.

Я стягиваю шлем и глубоко вдыхаю стерильный воздух, после чего облегчённо выдыхаю.

Не получилось. Ну и ладно. Зато теперь всё хорошо, а я точно знаю, что Алиса — сумасшедшая.

Сейчас я замечаю дядю Вову, который висит в воздухе рядом и с подозрением смотрит на меня.

— Марина, у тебя всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает он.

Вдруг я понимаю, что всё это время орала на весь отсек. Блин блинский, это так неловко!

— Да, дядь Вов. Простите. Больше не буду так кричать.

— Да фиг бы с ним, что кричала. Тебя так носило по всему контроллеру, что я забеспокоился. Поссорилась с кем-то? — дядя Вова хитро улыбается.

— Да. Ничего. Бывает. Спасибо за беспокойство, дядь Вов.

— Смотри, аккуратней. А то в следующей драке тебе кто-нибудь позвоночник переломает или голову свернёт.

Блин, а ведь могут! Интересно, есть у контроллеров какая-нибудь защита от таких случаев? Хорошо, что дядя Вова всё слышал, я бы и не подумала сама.

Чёрт. Вот чёрт! И как я могла быть такой тупой? Как мы все могли быть такими тупыми? Люди вокруг нас всё слышат! Слышат, как мы обсуждаем Амальгаму и Ртуть, каждое наше слово. Ну, может, не каждое. В общем гаме голосов многое тонет, да и охрана регулярно облетает достаточно просторные жилые отсеки. Вадим вот сидит с нейроинтерфейсом, он всегда находится в безмолвной тишине, так что ему можно говорить о чём угодно абсолютно свободно.

Но мне впредь лучше держать рот на замке.

Ладно, былого уже не изменить. Просто будем надеяться на лучшее. Дядя Вова не задаёт никаких подозрительных вопросов — это уже хорошо.

В иллюминаторе всё ещё черным черно. Я вспоминаю красивые домики и цветочки, среди которых гуляла каких-то полчаса назад. А теперь передо мной снова эта тьма.

Потом перед глазами возникает Алиса. Озлобленная девчонка, полная ненависти, ревности и чувства собственничества. Я редко кого-то прям ненавижу, но её уже потихоньку начинаю.

Ну всё, теперь у меня нет никаких сомнений в правильности собственных действий. Да я уничтожу эту сучку! Так что я достаю из кармана костюма виртуальной реальности телефон и пишу сообщение.

Марина: Вадик, привет. Не хочешь встретиться?

#007 // Больше никаких сомнений // Аврелия

Водная гладь сверкает в лучах закатного солнца. Я прижимаюсь к дверям поезда и восхищаюсь тем, насколько же здесь красиво. Не могу сказать, что это за эмоция — их здесь целый ворох. Солнце слепит, но картина столь красива, что трудно удержаться и не смотреть.

Поезд движется плавно, тихий глухой перестук колёс успокаивает. Честно говоря, я ещё немного в шоке от ситуации с Алисой, но эти чувства постепенно сходят на нет. Стресс сменился даже немного приятным опустошением. Худшее позади.

В вагоне сидит десять человек. Парень и девушка — у него синяя кожа, а у неё зелёная. Он очень мускулистый, у неё идеальная модельная фигура. Пара держится за руки, девушка положила голову ему на плечо, а он облокотил свою голову об её. Она что-то шепчет и грустно улыбается.