Антропоцид

Я бросаю взгляд на стену Цоя. В полутьме кажется, будто пафосный взгляд легендарного музыканта и поэта сменяется одобряющим.

Мы с Мариной идём дальше, а позади всё тише и тише доносятся слова: «Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне…»

Мне бы кто удачи пожелал. Но я никому не собираюсь рассказывать, как именно буду бороться с Амальгамой. К чему заставлять людей нервничать?

— Тебе есть, чему у него поучиться, — вдруг говорит Марина.

— Это чему же?

— Он не унывает. А ты вечно мрачный.

— Он не знает, что Амальгама собирается нас убить.

— Так что же, получается, мы обречены? — шёпотом спрашивает Марина.

— А ты чего шепчешь? — спрашиваю я. — А. Ну да. Ты же это в реальности вслух говоришь. Ну, надеюсь, что нет. У Артура есть план. Он должен сработать.

Марина отпускает меня, делает несколько шагов вперёд и поворачивается ко мне, не останавливаясь, а продолжая идти спиной вперёд.

— Так улыбнись! — говорит она и сама улыбается мечтательной улыбкой.

Да, это заставляет меня слегка улыбнуться. Всё-таки она милая. И красивая. Мне бы её энергию и оптимизм. Или это просто наивность?

— Две тысячи лет война, война без особых причин, — бубню я.

— Что?

— Строки из той песни. Люди полны злобы и боли. И войны. Это ведь они дали Амальгаме оружие, создали то, что уничтожило мир. Так стоит ли их спасать? Что, если Амальгама права?

— А что, если я тебе в нос дам? Без сострадания и доброты люди уже давно погибли бы.

Сострадание и доброта. В общем-то, если открыть учебник истории и начать читать в обратном порядке, то к двадцатому веку можно поседеть. И каждый новый век будет только хуже предыдущего. Получается, мы с тех пор стали добрее? Дай людям двадцатого века формулу оружия Судного дня, и нас бы уже не стало. Сколько же ещё веков надо, чтобы мы окончательно прозрели?

— Да, ты права, — говорю я. — Извини, это я не всерьёз. Так, крутятся разные мысли в голове.

Мы доходим до театра Вахтангова. Шум фонтана перед театром немного успокаивает. Всегда было интересно: а что означает эта золотая скульптура, венчающая фонтан? Какая-то женщина сидит на… троне? Что бы она ни значила, выглядит классно. Вот за что я всегда любил Москву. Центр или окраина — везде красиво, везде есть, на что поглазеть.

Марина садится прямо на фонтан.

— Не промокнешь? — спрашиваю я.

Марина в ответ лишь постукивает ладонью рядом с собой, приглашая присесть. Я послушно приземляюсь рядом и снова бросаю взгляд на неё.

Да, она очень красивая. Вот же чёрт, никогда с девушками не везло, а теперь попались сразу две красавицы. Да, да, я помню, что нахожусь в виртуальном мире, и спроектировать здесь себя можно как угодно. Но большинство себя приукрашивает совсем немного, в этом есть социальный аспект, люди же в основной массе пытаются восстановить свою прошлую жизнь, а не придумать новую. И я, и папа, и мои друзья — все мы в Хоме выглядим примерно так же, как в настоящей жизни. Даже Марс, склонный к эгоцентризму и самолюбованию. Да и Марина с Алисой — они такие настоящие и искренние. Не думаю, что в жизни они сильно отличаются от своих аватаров.

— Ну и как тебе с Алисой? — вдруг спрашивает Марина, я даже теряюсь.

— Ну… — протягиваю я. — Да не знаю. Мы не так давно знакомы.

Мне с ней просто замечательно.

— То есть ты её не любишь? — лицо Марины стало каким-то очень серьёзным.

— Э-э… — я думаю, как бы ей ответить. — Рано ещё о таком думать.

Люблю. Очень люблю. Она прекрасна.

Зачем я ей вру? Почему не могу сказать вслух правду, о которой думаю? Наверное, не хочу задеть её чувства. Так-то оно так, но в этом ли дело? Может, я просто хочу усидеть на двух стульях, дать Марине надежду, чтобы она не ушла? Скотина я, что ли, получается?

— Знаешь, Вадим? — Марина снова улыбается, но как-то грустно и неуверенно. — Я устала ждать от парней первых шагов.

Она вплотную придвигается ко мне. Первый позыв — отодвинуться, но я не трогаюсь с места.

— Я решила, что отныне буду действовать сама.

Марина целует меня. Нет, не в щёку, и даже не чмокает в губы. Целует по-настоящему. И я оказываюсь не в силах сопротивляться. Тем более, что целуется она очень хорошо. Я обнимаю её за талию, и после короткого забытия начинаю думать в ускоренном режиме. Время замедляется, а у меня в голове бурлят смешанные мысли.

Что делать? Уйти к ней от Алисы? На короткий миг мне этого захотелось, но нет, я не стану от неё уходить. Может, то, что я сейчас делаю — это ничего страшного? Строго говоря, мы с Алисой ни разу не виделись. Да, у нас был секс, но виртуальный ведь. Наверное, это всё не считается.

Нет. Нет, нет, нет! Даже если утром нам всем суждено умереть, я хочу умереть достойно, без этого камня на душе. Я аккуратно отодвигаю от себя Марину. При этом случайно задеваю руками её грудь, от чего становится ещё более неловко. Хотя она всё равно этого не почувствовала.

— Нет, Марин, прости, — я отсаживаюсь чуть подальше. — Ты очень хорошая, но я не буду изменять Алисе. Я очень сожалею.

Марина опускает глаза.

— Да. Понимаю. Это ты меня прости.