Антропоцид

— Играйте, в общем, — Кристина продолжает смотреть в телефон. — Я не могу делать вид, что всё нормально. Чёрт, да где же Вадим? Вдруг он не справился?

— Ты ему писала? — спрашивает Лёня.

— Да я ему уже пару поэм в личку настрочила. Он даже не прочитал.

— Как хочешь. Сиди в сторонке и пиши свои поэмы, если тебе от этого становится легче, — говорит Марс и кричит мне: — Эй, Аврелия, подменишь Кристину?

Мне, конечно, было немного грустно от того, что меня не позвали в игру, но это не значит, что я в самом деле хочу участвовать!

— Я?

— А тут есть другая Аврелия?

— Я знаю правила, но искусственному интеллекту тоже нужна тренировка, — пытаюсь я отмазаться. — Мне нужно выработать тактику. Боюсь, я только испорчу вам игру.

— Не волнуйся, — Марс усмехается. — Сильнее, чем Кристина, ты её уже не испортишь.

Я встаю и оглядываюсь на Даню. Он как всегда улыбается и молчит. Так странно. Мне казалось, что я ближе к нему, чем к людям. Но сейчас практически ощущаю себя человеком. И мои друзья относятся ко мне как к человеку, как к подруге.

А вот Даня — действительно всего лишь вещь. Вот, вроде бы, мы оба боты, а между нами, тем временем, пропасть.

— Ну-ка, попробуй, — Серёга кидает мне мяч.

Я выставляю руки вперёд, но не успеваю его поймать, и он прилетает мне прямо в лицо.

Боль — это то, чего я лишена, и это напоминает мне, что я всё-таки не совсем человек. Мне не понять тех страданий, что испытывали люди в последние секунды своей жизни, сгорая в огне ядерных взрывов и умирая от лучевой болезни. А значит, я не чувствую эмпатию в полной мере. Сложно сострадать людям, когда не понимаешь, что они чувствуют.

Это страшная мысль. Стать такой же как Амальгама — это для меня уже что-то вроде фобии. Навязчивая мысль, приводящая меня в ужас.

Мяч падает на асфальт и подпрыгивает — я ловлю его и пытаюсь вести. Вроде, несложно. Но ведение мяча — это лишь малая часть игры. Надо попробовать бросить.

Я бросаю мяч в корзину, он касается кольца, прокатывается по нему и падает вниз, не попадая в цель.

Плохо. Очень плохо.

— Неплохо! — Марс озвучивает мысль, прямо противоположную моей. — У тебя почти получилось.

Люди, всё-таки, интересные существа. Они даже неудачу могут интерпретировать как маленькую победу. Марс ловит мяч и пасует мне.

— Попробуй ещё раз, — говорит он.

— Но я же облажалась.

— Ты с первого раза почти попала, — возражает он. — Это успех. Научишься.

— Но вам же надо, чтобы я играла с вами сейчас, а не когда научусь.

— Аврелия, мы играем ради удовольствия. Если у тебя хоть что-то получается — этого уже достаточно.

Я не знаю, как правильно держать и бросать мяч, но достаточно насмотрелась на игру ребят, чтобы проанализировать их. В общем-то, ничего сложного. Я уже готовлюсь к броску, как вдруг…

— Твою ж мать, ребята, — тихо протягивает Кристина. — Кажется, на сегодня игры окончены.

Я опускаю мяч и поворачиваюсь к ней.

— Что такое? — спрашивает Лёня.

— Отец Вадима написал, — отвечает Кристина. — Он в изоляторе.

— Чё-о-о?! — восклицает Серёга.

— Пишет, что он пытался разбить корабли.

— Но мы же знаем, что это не так! — взволнованно говорит Серёга. — Он ж, типа, спасти их хотел, да?

— Хотел, — Кристина кивает.

— Вы же не думаете, что Вадим всех обманывал? — спрашиваю я.

— Конечно, нет, — говорит Кристина. — Это исключено.

— Блин, это какая-то ошибка, — говорит Серёга. — Они всё неправильно поняли.

— В охране сидят не дураки, — возражает Марс.

— А вот это спорно, — не соглашается Серёга.

— Погодите, но вы же все до сих пор живы, — говорит Лёня. — Сколько времени до начала высадки?

— Чуть больше двух часов, — отвечает Кристина.

— Ещё много, — говорит Марс.

— Нет. Мы уже должны быть на орбите Венеры. Для Амальгамы самое время действовать. А если бы она начала действовать, уже предприняли бы какие-то меры.

— Значит, скорее всего, либо у Вадима всё-таки получилось спасти корабли до крушения, — говорит Лёня, — либо…

— Артур, — вдруг говорит Кристина. — Это наверняка всё Артур. Он не хотел спасать корабли, он хотел обрушить их на Венеру.

Тишина. Все пытаются переварить эту информацию.

Я должна была бы это понять, будь я поопытней. Я же замечала его странности, но не смогла сделать выводы из собственных суждений. Если бы меня создали чуть раньше, если бы у меня было чуть больше опыта, я бы предостерегла друзей от ошибки, помешала бы их сотрудничеству с Артуром.

Зато теперь всё сходится.

— Сомнительный тип, — прерывает молчание Серёга. — Я с самого начала ему не доверял.

— Никто ему не доверял, — говорит Кристина. — Аврелия, у тебя в базе данных есть знания по психологии. Можешь оценить личность Артура?

Я никогда раньше не пользовалась этой информацией. В моей виртуальной голове мелькают определения, тесты, работы психологов, психоаналитиков и психиатров. Я цепляюсь за слово «профайлинг» — вот, что мне нужно.

Хм, многие считают профайлинг чем-то антинаучным. Но это, пожалуй, один из наиболее подходящих инструментов в моём арсенале. Тем не менее, я копаю глубже, в другие дисциплины и направления, чтобы сложить наиболее объективную картину.