Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

В свои сорок два Сент-Экс давно проскочил возраст пилота-истребителя, а мысль о пилотировании бомбардировщика после того, что он видел в Испании, не говоря уже о французском разгроме, заставляла его вздрагивать. Но он имел более серьезные причины для нежелания ехать в Лондон. То, что Жан де Вог сказал ему относительно Де Голля в августе 1940 года, нашло драматическое подтверждение в истории с генералом Робером Одиком, с которым он имел несколько продолжительных встреч поздней весной и в начале лета 1942 года. Одик, служивший при генерале Вуйемене ответственным за кадры в 1939-м и 1940 годах, отказался от должности номер один в военно-воздушных силах, предложенной ему в Виши, предпочтя вместо этого сопровождать генерала Вейганда в Северную Африку. Его служба в качестве старшего офицера военно-воздушных сил, подчиненных Вейганду, имела целью подготовку к дню, когда французы возобновят борьбу. Назначение сделало его сочувствующим Роберту Мэрфи и его помощникам. Служба не была легкой, так как Северная Африка кишела платными и даже добровольными информаторами, работающими на немцев, итальянцев и на большое количество пронемецких элементов в Виши. Его жена однажды в одном из салонов Алжира сказала, что, если все, кто настроен против германской оккупации, считаются голлистами, следовательно, и она голлистка. Информацию довели до сведения Дарлана, тот приказал Вейганду «уволить» Одика «по возрасту». Приказ оказался неприятным для Вейганда, так как Одику исполнилось к тому времени только пятьдесят пять лет, а ему самому перевалило далеко за семьдесят. После кратковременной поездки во Францию для встречи с офицерами военно-воздушных сил, разделявшими его собственные симпатии к Сопротивлению, Мэрфи и его помощники помогли Одику перебраться в Танжер и далее – в Лисабон. Там из-за простого невезения его сфотографировали на летном поле немцы. Его американские наставники, не желая рисковать, поспешили нелегально переправить Одика с женой на американском пассажирском судне, и, когда судно прибыло в Нью-Йорк 15 октября 1941 года, старший офицер из Второго бюро Военного департамента приехал, чтобы сопроводить его непосредственно в Вашингтон. Он был принят в Белом доме и провел много времени у Алексиса Лежера (поэта Сент-Джона Перса), который, как бывший генерал-адъютант на Ке-д'Орсе, был одним из основных советников Рузвельта по французским делам. Наконец было решено, что Одику следует отбыть в Лондон и посмотреть, не мог ли он принести свое полезное влияние среди военных на алтарь славы Де Голля, все более и более набирающего политический вес.

К тому времени, когда Одик достиг Шотландии, добравшись туда на бомбардировщике, Вейганда освободили от должности командующего французскими частями в Северной Африке, а Соединенные Штаты вступили в войну (вскоре после Пёрл-Харбора). Поскольку больше не требовалось соблюдать осторожность, Одик выступил с громким заявлением против правительства Виши, переданным радиостанциями Би-би-си и сторонниками Де Голля в Лондоне. Де Голль пригласил его в свой штаб на Карлтон-Гарденс и без дальнейших церемоний предложил ему принять на себя командование всеми его сухопутными, морскими и воздушными силами, находящимися во Французской Экваториальной Африке, со штабом, расположившимся в Браззавиле. Предложение показалось Одику немного бесцеремонным, так как находящиеся там силы были незначительны, но в любом случае он прибыл в Лондон не в поисках работы. Им двигало желание добиться решения более насущной задачи: он хотел убедиться, возможно ли предпринять реальные меры и помешать правительству Виши все ближе подходить к полновесному франко-германскому союзу, к которому тогда явно стремился Пьер Лаваль. «Напротив, – возразил Де Голль, – если такой союз окончательно сформируется, вина клики Виши будет установлена раз и навсегда». Одика эти слова потрясли. Ему стало ясно, что для Де Голля благо Франции значило гораздо меньше, чем доказательство вины Виши, а следовательно, и достоинств его собственного дела. Виши, не Германия – вот его истинный враг.