Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Из Марселя Сент-Экзюпери сначала направился в Истру, мрачное исправительное учреждение тюремного типа для обреченных новичков, где они выполняли свои полеты на антикварных учебных аэропланах «кадрон», чьи дряблые крылья из полотна тревожно изгибались в небе. Обучение, полученное им в Марокко, освобождало его от таких черных хозяйственных работ, как очистка взлетно-посадочных полос от камней (бетонные взлетно-посадочные полосы еще не изобрели). И Антуану предоставлялась возможность пройти заключительные испытательные полеты, не подвергая себя смертельной опасности. Он получил чин капрала в начале февраля 1922 года, и его направили на другой аэродром в Авод, близ Бурже, где он провел еще шесть месяцев в учебных полетах, чтобы получить чин офицера. Ему присвоили звание младшего лейтенанта в октябре, а после того как налетал определенную норму часов на еще одной базе недалеко от Реймса, Сент-Экзюпери получил место в Версале, совсем близко от Парижа.

Военно-воздушные силы Франции еще только формировались, будь то структура министерства, ее позвоночник или мозг – «Эколь де л'Эр». Сама мысль, будто кто-либо мог стать офицером для этого нового непонятного рода войск, избежав мучительной четырехлетней шлифовки, была все еще слишком новаторской, чтобы быть слишком легко принятой высшими военными чинами. Но при такой постоянно меняющейся ситуации, полной лазейками, как сыр гриер, генерал Баре, поднявшийся до высшего офицерства, пообещал Сент-Экзюпери, что его тогдашний резервистский чин будет приравнен и учтен, если он решит продолжить карьеру в воздушных войсках Франции. И хотя Антуан не испытывал никакой особой любви к военной жизни как таковой, перспектива продолжить летать была слишком соблазнительна, чтобы отказываться от предложения. И он ощущал нечто похожее на радость, когда его перевели в 3-й воздушный полк, базировавшийся в Бурже.

Режим, который ему предстояло соблюдать в течение этого испытательного периода, отнюдь не отличался жесткостью. От него требовалось рано утром появиться на поле, и, чтобы не потерять форму, ему разрешалось один или два раза взять самолет. Остальное время, часто лучшую часть дня, он мог заниматься всем, чем заблагорассудится. От Ле-Бурже до Парижа было совсем ничего, и Антуан с восторгом возобновил дружеские отношения, зародившиеся еще в лицее Сен-Луи и школе Боссюэ. Анри де Сегонь, также не сумевший поступить в военно-морское училище в Бресте, в конце концов предпочел занять должность в Счетной палате. В то время он все еще продолжал жить в апартаментах своей матери на улице Петра I Сербского. И когда Антуан не находил лучшего места, где бы скоротать несколько часов свободного времени, он направлялся к приятелю. По-видимому, досуга у него оказалось предостаточно, поскольку вскоре мама Сегоня стала жаловаться на это огромное обездвиженное тело, которое она день за днем обнаруживала неуклюже распластавшимся на канапе, оказавшемся, как и все остальные лежбища в его жизни, коротковатым для его длиннющих ног. Другой приятель, с которым Антуан и Сегонь сошлись в выпускном классе Боссюэ, Бертран де Соссин, больше был известен в кругу друзей как Би-Би или Би в квадрате. Их дружба особенно окрепла в один из дней стачки, на какое-то время полностью парализовавшей столицу. Чтобы как-то справиться с ситуацией, правительство обратилось за помощью к волонтерам и слушателям Сен-Луи. Все, как один, откликнулись на призыв. Будучи патриотами, они проявили готовность на время отложить привычное их классу праздно-беспечное ничегонеделание. Сегоню, который так или иначе приобрел шапочное знакомство с двигателями, доверили руль, пока Антуан и Би-Би компостировали билеты. Это было незабываемое утро (начавшееся в 7 часов), и прежде, чем Сегонь пресытился своими отчаянными попытками доломать доверенную ему механику, он умудрился опрокинуть повозку с апельсинами, щедро засыпавшими весь бульвар Сен-Жермен. Три мушкетера продолжали смеяться над этим, когда младший из них, Би в квадрате, привел своих проголодавшихся собратьев по оружию домой на ленч.