Анты. Загадка исчезнувшего народа

Гепид вернулся к экипажам лодок. Настала ночь, славяне перепились медоса. Гепид был настолько циничен, что «как будто в шутку» грозил гибелью варварам, беспечно набравшимся хмельного напитка и оставшимся без охраны. Когда лодочники уснули, гепид «аварской песней дал знак Александру. Тот, напав на варваров, наказал их смертью за сон». Ромеи получили средства для переправы.

Приск взял три тысячи отборных воинов и переправился через Серет. В полночь он напал на ставку мусока. «Варвар был пьян, и от хмеля его разум помрачился»: он как раз устраивал поминки по умершему брату. «Ромеи продолжили поминальный пир, совершая возлияние кровью», – изысканно пишет Симокатта. Лишь поутру Приск прекратил избиение. Мусок – вождь славянской державы – оказался в плену, несколько тысяч словен погибло, еще пять тысяч попало в плен. Победа была крупной по меркам раннего Средневековья.

Всё дело испортила недисциплинированность ромейских солдат. Приск переправил своих бойцов и добычу назад на контролируемый им берег Серета. Но поминки означали, что трофейной выпивки было вдоволь. Византийские солдаты не выдержали: «впали в роскошь, а затем погрязли в пьянстве». Ромейский лагерь оставался без охраны. Словене тотчас собрались с силами и напали на противника врасплох. Приск кое-как отбился благодаря тому, что один из его офицеров предпринял яростную атаку во главе пехоты и отогнал славян. Последовало наказание провинившихся. «На рассвете Приск посадил на кол начальников караула, да и некоторых воинов подверг жестокому бичеванию». На этом кампания закончилась, солдаты хотели идти домой.

Это лишь один рассказ у Симокатты, но какой красочный! Жаль, что не сохранилась вся его книга; мы стали бы обладателями ценных сведений и в конце концов могли бы просто насладиться красотами его стиля. Но остается удовлетвориться тем, что есть.

Узнав об удаче Приска, самодержец приказал ему зазимовать вместе с войсками в земле дунайцев. Это было нечто новое. Приказ еще раз демонстрирует замысел Маврикия: уничтожить словен и подать руку помощи антам.

Правда, вновь раздался удар грома. В войске начался ропот, затем поднялся мятеж. Никто не хотел оставаться на зимних квартирах в Молдавии. Воины говорили, что «морозы здесь невыносимы, а толпы варваров неодолимы». Приск «разумными увещеваниями смягчил необузданность войска». После этого командующий разбил лагерь в неприятельской стране.

Но это было лишь началом новой драмы. Маврикий сместил Приска и назначил вместо него стратегом, то есть командующим, своего брата Петра. Император всегда покровительствовал родне, но теперь выбрал явно неудачное время. Менять командующего прямо в ходе сложной военной кампании было ошибочно. Впрочем, Приск еще ничего не знал. Воины снова взбунтовались и потребовали переправиться на юг, за Дунай – домой. В ход пошли новые аргументы. Солдаты «опасались, как бы варвары, неожиданно напав, не отняли добычу».

Баян «очень удивился, услыхав об отступлении ромейского войска». Затем каган послал к Приску гонцов, желая узнать причину возвращения. Со своей стороны Приск (к слову, еще не знавший о своем отстранении от командования) тоже рассыпался в любезностях. Уже на третий день стало известно, что Баян приказал подвластным ему славянам переправиться через Дунай, чтобы возобновить войну. Однако при дворе кагана уже образовалась проромейская партия из числа подкупленных византийцами вельмож. В их числе был известный Таргитий. Он неоднократно ездил в Византию, даже полгода находился в плену, но наверняка был подкуплен и стал играть против кагана. Вместе с несколькими соратниками Таргитий убеждал кагана воздержаться от нападения, ибо «он несправедливо сердится на ромеев». Сторонники «партии мира» хотели получать от Византии дань, предметы роскоши и культуры, деликатесы – в общем, все преимущества, которыми обладает цивилизация. Но Баян поступил хитрее. Он отправил гонца к Приску и стал требовать у него часть добычи, захваченной у словен. Это предложение вызвало бурю эмоций в ромейском лагере, но дипломатичный Приск уговорил солдат поделиться. Он прекрасно понимал, что Баян страшнее и опаснее словен, что в случае прямого столкновения с аварами можно погибнуть. После долгих споров византийцы решили вернуть пять тысяч пленных, захваченных в ходе похода на Серет.

«И вот ромеи отдали хагану пленных варваров, не допустив его до дележа другой добычи, и [тем] разрешили спор. Хаган же, обрадовавшись, что ему отдали варваров, обеспечил ромеям [свободный] проход». Вероятно, в числе получивших свободу был и сам мусок. Выходило, что справедливый каган вызволил своего друга. Но после этого словене были еще сильнее обязаны кагану и окончательно превратились в младшего партнера в тандеме. Авары вели в Восточной Европе захватывающую и опасную игру. Они постоянно балансировали между победой и гибелью.