Анжуйцы

Тревиль прошелся вдоль строя, заглядывая в глаза каждому стоящему перед ним мушкетеру. Поравнявшись с гасконцем, он обнаружил, в блеске глаз молодого кадета, безудержное рвение перейти к скорейшему выполнению приказа. «Ну, в этом-то я не ошибся» – подумал капитан и произнес.

– Надеюсь, месье д’Артаньян, учитывая его подвиги в деле с людьми принца Конде, станет достойной заменой барону д’Альбеку?

Сердце юноши разрывалось от гордости. Тревиль кивнул, будто в подтверждение собственных слов, и уселся за стол. Капитан сморщился. Он умел в нужный момент скорчить из себя «солдафона», давая понять, что знает значительно меньше, чем хотел бы рассказать.

– В общем, всё это политика. Я многого не знаю. Могу сказать лишь, что люди кардинала, вчера вечером выехали из Лез-Узаж, это небольшой городок близ Орлеана. У вас есть все шансы добраться до них. Возьмите с собой ещё четверых, и если потребуется, преследуйте их, даже если придется пересечь испанскую границу. Всё, что для этого потребуется, получите у Марло. Отправляйтесь немедленно. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Мушкетеры поклонились и уже подошли к двери, когда капитан воскликнул:

– Да! Вот ещё что! В этой истории замешаны трое, каких-то анжуйских дворян.

Он достал из ящика стола клочок бумаги и прочел.

– Шевалье де База, виконт де Сигиньяк и шевалье де Ро. Не знаю, какое отношение они имеют к этому делу, но на всякий случай, примите к сведению, и запомните их имена.

1 Дом Короля – элитный корпус армии. Имел в своем составе из кавалерии – мушкетеров короля, телохранителей, стражников, рейтаров. Из пехоты – мушкетеров, телохранителей, французских гвардейцев, швейцарских гвардейцев.

2 казак – название короткого плаща определенного покроя, голубые плащи мушкетеров, как и некоторых других подразделений во французской и прочих европейских армиях, были скроены подобным образом.

3 корнет – воинское офицерское звание ряда стран, преимущественно в кавалерии.

ГЛАВА 26 «Первая потеря»

ФРАНЦИЯ. ГОРОДОК БЮЗАНСЕ.

Уже совсем стемнело, когда четверо гвардейцев, с примкнувшим к ним Сигиньяком, примчались в небольшой городок Бюзансе, что лежит к северу от Бренского леса. У сталые лошади неторопливо плелись по одной из узких, мрачных улочек, стуком копыт будоража гулкую тишину. Запертые двери и закрытые ставни домов наполняли тревогой сердца путников, одиноко следовавших по темной, неприветливой улице. Сторонники кардинала, пустив коней шагом, прислушиваясь к каждому шороху, тщетно пытались пронзить ночной мрак зоркими взорами. Ни один звук не нарушал неприветливой тиши. Де Любертон, гвардеец замыкавший унылое шествие, придержал лошадь, натянув повод. Животное, вытянув шею, фыркая, замотало головой. Всадник вглядывался в узкий проезд меж домов. Де Самойль обернулся, на голос товарища.

– Предлагаю свернуть в этот проулок, я вижу мерцание фонаря. Это наверняка трактир либо гостиница.

Призрачные тени потянулись в узкий лабиринт. Сигиньяк оглянувшись, тронул шпорами ребра рысака, направив буланого в длинный извилистый переулок, вслед за кардиналистами.

Добравшись до небольшого пятачка, перед захудалой таверной, на глаза гвардейцам попалась карета, как две капли воды, схожая с той, что они преследовали. Экипаж стоял прямо у входа в харчевню. Де Самойль спешился, и, обойдя рыдван, убедился, что это тот, который ускользнул от них в полу-лье от Бюзансе. Сержант подошел к товарищам, прошептав.

– Де Сигиньяк, оставайтесь здесь, присматривайте за выходом и лошадьми. Остальные за мной.

Де Самойль отворил дверь и оказался в полупустом зале трактира. Перед его взором предстало помещение, скупо освещенное десятком фитильных ламп, более наполнявших пространство копотью, чем светом. В стенах, сложенных из грубого камня, зияло несколько кривых окон. Их распростертые ставни позволяли потокам свежего воздуха и трелям цикад проникнуть вовнутрь, наполняя мрачное помещение усладой тихого и теплого весеннего вечера. Угли просторного очага подрумянивали жарившегося на вертеле барашка, отчего по залу разносился приятный запах вымоченного в пряном соусе мяса. За одним из столов сидели трое мужчин. До Констана донеслись обрывки фраз произнесенных незнакомцами на испанском. Трое гвардейцев, вошедших вслед за сержантом, с безучастным видом, уселись за столом, в противоположном углу зала. Доброжелательно улыбаясь, де Самойль подошел к испанцам и спросил на их родном языке:

– Сеньоры, не желаете ли разделить трапезу в компании соотечественника? Я угощаю.

Один из испанцев, с изуродованным шрамами лицом, обернулся к Констану, медленно поднявшись на ноги. Он подозрительно оглядел пыльный камзол анжуйца, и с недоверием прищурив глаза, произнес:

– А ты откуда здесь взялся, земляк?

– О, у вас сильный акцент – вы португалец?