Ап (СИ)

   И я, конечно же, совершенно автоматически ответил - "конечно." И продолжил срывать с нее одежду и совершать прочие действия, которые обычно совершают маньяки-насильники. А Динара принялась смеяться. Даже не так - ржать. Во весь голос. С истерикой и всхлипами. Честно говоря, в этот момент маньяк был сконфужен. Насилие прекратилось и я чувствовал себя полным идиотом, потому что довольно сложно изображать из себя маньяка, когда твоя жертва ржет в голосину. Между приступами смеха Динара сказала, что ей сложно представить себе маньяка-насильника-садиста, который в ответ на предложение не целовать ее в глаза так вежливо согласится. Почему я это вспомнил. Всю свою жизнь, сколько я себя помню, я не мог принять насилие по отношению к женщинам. Эта тема почему-то особенно больная, даже расстрел на месте не трогал мои душевные струны так сильно, как сексуальное насилие. Хотя, с точки зрения логической, думаю, многие женщины выбрали бы быть изнасилованной (а определенному проценту это могло бы даже понравиться!) чем застреленной. Однако здесь, как и в прочих душевных струнах, логика была бессильна. Может быть это воспитание, может быть среда, а может быть какая-то часть была заложена и в генетическом коде, но это так. И хотя я знаю, что есть на свете и мужчины, которые получают удовольствие от такого насилия и совершенно не тяготятся этим, более того, есть и женщины, которым это нравиться, но мне сложно это принять. И каждый раз, когда я разыгрывал маньяка-насильника с девушкой - я именно играл. Я не мог выпустить своего зверя наружу, может быть потому что боялся последствий, может быть потому, что меня это не возбуждает, не знаю. Марина говорит, что в каждом мужчине есть этот зверь и я просто его отрицаю, может быть. Но у меня в мозгу на этом направлении стоит здоровенный бетонный блок, все обмотано колючей проволокой и пущен ток, вдоль забора ходят патрули с немецкими овчарками, а на вышках прильнули к прицелам пулеметчики. Поэтому я такой тормоз в общении с женщинами, я не понимаю намеков, им надо ходить с огромным плакатом "Виталя, я хочу с тобой трахнуться!" - и то не факт, что я пойму, так говорит Марина. И она права, именно потому что я не приемлю насилие в отношении женщин, я не могу "надавать посильнее" в момент, когда "она готова". Я, черт побери, не знаю, когда она готова а когда нет, мне эти ваши сигналы, там покачивание туфельки на пальчиках ноги, накручивание локона, покусывание и облизывание губ - ни хрена не говорят. Я простой человек, говорите клером - так и так, хотим перепихнуться, заняться любовью, отсосатьу тебя, проложить трубы, сделать шпили-вилли, старый добрый сун-вын, как в "Механическом Апельсине", но не надо думать, будто я пойму ваши намеки. Потому, что внутри меня лежит подсознательный страх. Ведь иначе что, иначе может возникнуть ситуация, когда кто-то из вас решить вдруг накрутить локон на палец не потому что хочет трахнуться прямо тут на столе, а просто так, ну не знаю, может быть выбился локон из прически, может девушке неловко стало, вот она и накрутила локон, случайно. А я тут как тут - "намек понял", поставил ее раков, задрал юбку и оттрахал прямо тут. Это, блядь, неприемлемо. Как там говорят - "better safe than sorry". Поэтому я лучше буду тормоз. И, да, Марина считает, что я подкаблучник - именно поэтому. Она рассказывала, что как то раз она была с каким-то Димой, что он был такой широкоплечий и обаятельный, что он возил ее везде на своей "ламбоджини", целую неделю они провели на какой-то вилле, и он был очень обходителен и внимателен, а в конце недели он пришел в ее спальню и все было просто прекрасно. Но она отметила одну деталь - когда они уже были в процессе, Дима решил войти ей в задницу. Марина, она скорее консерватор в плане секса, и в задницу ей никогда не нравилось. Поэтому, едва он начал туда входит, она сказала ему - "больно!", а он ответил ей - "терпи". И она, привыкшая к тому, что все мужики исполняют ее желания, стоит ей повести плечом, к тому, что в постели все идет так ей нравится, и столько, сколько ей нравится - она замолчала и стала терпеть. Да, сказала она, мне было больно, но в то же время это было приятно. Приятно подчиняться и терпеть, приятно, когда тобой владеет настоящий, знающий что ему нужно мужчина. А ты, Виталя, тряпка и подкаблучник, когда дело доходит до секса, у тебя нет своего собственного мнения, тебе просто важно чтобы рядом была женщина, ты боишься одиночества и готов идти на что угодно, лишь бы не остаться одному, поэтому тебе надо много девушек рядом. Учись, студент - так говорила Марина. Но я так и не научился. Поэтому сейчас я замер в ужасе, понимая, что отныне я буду сомневаться в себе и окружающих. В окружающих - потому что уже сомневаюсь. Сейчас и здесь, в присутствии полуобнаженных девушек, двое из которых мои давние подружки и друзья, а одна - таинственная Винниту, с которой связано много эмоций и чувств, она пугала меня своим безразличием и профессионализмом, она напоминает этим Аянами Рэй, я всегда хотел трахнуть Аянами, и если бы не эти многочисленные "но", я бы уже исследовал ее ложбины, холмы и долины в приятной компании с Лапочкой и Женькой, но, но, но! Как я могу быть уверен, что она этого хочет? Что это не запрограммированные действия? Что за каждым ее движением не стоит Старец с его ехидной улыбкой всезнающего? Я повернулся к девушкам.