Ап (СИ)

   - Да, представляешь, мы познакомились с Танечкой, она такая прелесть! - говорит Лапочка. Она улыбается своей особенной, открытой улыбкой. Такой улыбкой она улыбается только в кругу самых близких, там, где ее не осудят, не сделают больно. Я знаю эту улыбку и у меня самого ушло немало времени, прежде чем я сумел ее увидеть. Но сегодня, почему-то, эта улыбка вызывает у меня еще больше подозрений и горечи. Как? Почему она улыбается этой улыбкой этой амазонке Старца? Они были знакомы раньше? Или приказы Старца проникли ей в подкорку и она уже больше не та Лапочка, которую я знал и любил? Что насчет Женьки? Что тут делает одна из фейдакинов? Какую игру опять затеял этот старикан? Что-то внутри меня натянулось как струна и я почувствовал как кровь прилила к моим вискам.

   - Прелесть? Как замечательно... - сказал я, отчетливо выговаривая каждое слово: - и где же вы познакомились?

   - Что? А... это неважно. - отмахнулась Лапочка: - главное что она так нам подходит! Я думаю, что в нашем гареме "Лапочкиных подружек и друзей" как раз осталось одно вакантное место для такой горячей штучки как она. Танечка, ты же не против? - Винниту по имени Танечка была не против, была всеми конечностями за, говорила, что она только и мечтала о том дне, когда сможет вступить в столь почетное сообщество как Лапочкин гарем, выражала надежду на плодотворное сотрудничество и взаимопонимание, уверяла что это раньше она была злой, пока у нее не было велосипеда, а как только велосипед пришел по почте, то вот сразу стала паинькой и готова к тому, чтобы ее как следует наказали за все ее предыдущие грехи и заблуждения. Лапочка хлопала в ладоши, заливалась смехом и в свою очередь уверяла Винниту в том, что она, Лапочка лично свяжет и как следует накажет заблудшую Винниту, и не только она, все мы как следует ее накажем, у нас и масло есть массажное и веревок достаточно и есть даже парочка страпонов, чтобы хорошенько оттрахать грешницу за грехи ее тяжкие. Женька кивала и добавляла, что она, Женька, вообще то исключительно гетеросексуальная девушка, но видя искреннее раскаяние и полное содействие, она не может остаться за бортом и обязательно примет посильное участие в изнасиловании Винниту. Технически это конечно не является насилием, с сожалением заметила она, но надеется, что Винниту будет отчаянно сопротивляться, потому как она, Женька, где-то в глубине души немножечко садистка и жутко от этого возбуждается. Но это только между нами, ты должна об этом молчать, у нас тут жутко секретно все - добавила Женька. Я смотрел на эту сцену со стороны, не принимая участия в общем веселье. Раньше я бы принял участие в языческих забавах наравне со всеми, да что там - впереди всех прочих. Но сегодня у меня на душе лежала огромная, холодная и противная жаба. Что из происходящего есть правда, а что приказано Старцем? Насколько велик вред, причиненный приказами этого самодура? Сможем ли мы когда-нибудь вести себя естественно, зная что за нашим поведением стоит только собственная воля? И что, черт возьми здесь делает Танечка-Винниту?

   Я выдохнул. Есть только один способ узнать и Бог тому свидетель, что я не хотел этого.

   - Всем замолчать. - сказал я, повернув свою волю. Наступила тишина. Все замерли. Я обвел присутствующих взглядом и остановился на Винниту.

   - Ты. Что ты тут делаешь? - спросил я.

   - Пью чай и разговариваю с подругами... - ответила та, внезапно задрожав всем телом.

   - Да я не про ... Почему ты здесь?

   - Я не знаю... меня пригласила Лапочка. - сказала Винниту: - вот я и пришла. В гости.

   - Кто ты такая? - спросил я.

   - Я Татьяна Штейн, художница.

   - Вот как. - сказал я и задумался. Она не помнит о том, что было, или это я задаю не те вопросы? Может надо изменить подход?

   - Что ты делала вчера вечером и сегодня утром? - спрашиваю я, задавая временной промежуток, когда она и я были вместе, сидели на крыше здания с винтовкой, в машине по дороге к Старцу.

   - Я была у себя в студии. Рисовала с натуры. - убежденно кивнула она.

   - Понятно. - ее память была заменена. Видимо, приказы Старца могут действовать таким образом. Это следовало проверить.

   - Ты не Таня Штейн. - сказал я, глядя Винниту прямо в глаза: - ты Ярослава Рубинштейн, дочь еврейских эмигрантов из Парижа. Ты любишь петь и терпеть не можешь рисовать. Ты живешь в 1942 году и помнишь, как немцы прошли парадом через Триумфальную Арку.

   - Да. - кивнула Винниту. Ее глаза на секунду, как будто бы подернулись дымкой.

   - Хорошо. Так кто ты такая?

   - Меня зовут Ярослава. - сказала Винниту: - я недавно из Парижа, такой кошмар! Нацисты захватили Францию, они прошли парадом по Елисейским полям, насиловали и убивали направо и налево, ах мон ами, я едва вырвалась оттуда. Гитлер на Эйфелевой башне лично принимал парад.

   - Вот как. - сказал я. Информацию следовало проверить, но уже сейчас стало ясно, что это не внедренная память, а скорее вытесненные воспоминания, когда мозг рационализирует происходящее и приводит в порядок - как он считает. Надо проверить, конечно надо проверить.