Апельсиновый сок

– Дима, сколько можно это вспоминать! Прости меня, если я тогда сделала тебе больно! Но я просто не могла поверить, что ты способен полюбить меня… И сама полюбить тоже боялась. Я думала, что отношения, в которых расставлены все точки над i, будут проще для нас обоих. Да, сейчас я понимаю, что это было глупо. Ты действительно нуждался в любви…

– Какой смысл сейчас говорить о том, что было? – Он провел руками по лицу, словно пытаясь стереть с него усталость. – Мы не вернемся в те времена. Никто не виноват, что мы не смогли стать друг для друга самыми близкими людьми. К тому же – извини, что напоминаю, – ты была замужем. Разводиться ты бы не стала, а я гораздо лучше чувствовал себя в амплуа человека, развлекающего чужую жену, чем человека, с нетерпением ожидающего смерти старого мужа своей любовницы.

– Дима, прости… – Вероника опять взяла его за руку, но он тут же убрал свою руку и, поморщившись, сказал:

– Я ни в чем тебя не обвиняю.

– Хочешь, я перееду в Питер?

– Я не стою таких жертв, – усмехнулся он. – Да и вообще: к чему все эти разговоры? Ты успешная женщина, у тебя деньги, карьера, свобода, а ты завидуешь Кате Колдуновой! Но Катина жизнь вовсе не сахар. Она крутится как белка в колесе, обслуживая мужа и детей, и ничего не представляет собой вне семьи. Ты тоже этого хочешь?

– А хочу! – сказала Вероника с вызовом.

– Что ж, человек всегда хочет того, чего у него нет… Но тебе следует понять: мы с тобой любим друг друга, просто мы не Колдуновы, мы другие, и любовь у нас другая. Если я не хожу с тобой по магазинам и не обнимаю на людях, это не значит, что я отношусь к тебе плохо. А дети… Ты столько лет прекрасно обходилась без них. Что касается меня… Да, своего ребенка я мог бы полюбить, но приемного… И не забывай: Колдуновы взяли девочек не с улицы, Лена и Оля достались им по воле обстоятельств. А нам где искать хороших здоровых детей? Или ты готова воспитывать отпрысков наркоманов, зараженных СПИДом и всеми формами гепатита? А даже если ребенок вдруг и окажется здоров, против генетики не попрешь, и, очень может быть, у нас вырастет вор и убийца.

– Ну да. Особенно если мы будем думать о нем как о потенциальном воре и убийце!

– Не заводись. Если ты очень хочешь, давай попробуем завести своего ребенка. Хоть я и не понимаю, зачем он тебе. Одно дело – когда молодая пара женится, и у них рождаются дети. Это нормально, поскольку молодые полны энергии, они социально активны, да еще имеется хоть одна дееспособная бабка, которая помогает поднимать ребенка. Дитя растет как бы между делом, родители продолжают учебу или работу, не пренебрегают светской жизнью, и все получается органично. А мы? Подумай, чего тебе придется лишиться ради ребенка! Придется уйти с работы, и навсегда, потому что ты выпадешь из обоймы. Сидеть с малышом, кроме тебя, будет некому, и заниматься с ним, когда он подрастет, водить в школу и разные кружки тоже придется тебе самой. Зачем тебе это надо? Чтобы в старости было кому за тобой поухаживать? Брось ты эти мысли! Ты состоятельная женщина и как-нибудь разберешься со своей старостью. Да и вообще, признайся, что если бы не визит Колдуновых, ты бы о детях и не помышляла.

Вероника вздохнула и отправилась курить на кухню. Миллер говорил правильно и логично. И не разозлился, что она отвлекла его от работы, напротив, даже признался в любви. Но почему же ей так горько?

Глава 2

Наступала весна, солнце начинало пригревать по-настоящему, но и долгожданное тепло не радовало Веронику. В ее жизни намечались перемены, причем вовсе не такие, каких бы она сама пожелала.

На днях ее вызвал начальник управления и, пряча торжествующую ухмылку, объявил, что Смысловской нужно профессионально расти и настала пора для ее самостоятельной работы. «Вы прекрасно зарекомендовали себя как компетентный и добросовестный сотрудник, – сказал он, – поэтому мы предлагаем вам должность главного врача больницы, которая очень нуждается в грамотном руководителе. А вы, как я слышал, давно подумываете о том, чтобы вернуться в Питер…»

Да уж, больничка была так себе!.. Вероника еще со студенческих лет знала это заведение на окраине города. Там не было ни аппаратуры, ни клинических баз кафедр, ни блестящих специалистов. Бог весть как сумевшая выжить в лихие перестроечные времена, нынче больничка пробавлялась экстренной хирургией на самом незатейливом уровне.