Мне известен только один пример такого же сочетания, как и у Любы, когда я увидел тоже безусловную, известную на всю страну, даже эталонную красавицу с таким чувством юмора, что это поражало. Поражало именно потому, что она – красавица, на которую прямо-таки молились несколько поколений мужчин. Это Анастасия Вертинская.
Как-то раз мы ехали вместе на концерт в Белоруссию. Поезд, купе и тёплая компания из трёх человек: Б. Хмельницкий, А. Вертинская и я. Мы ужинали, выпивали, болтали, и разговор каким-то образом вырулил на МХАТ, в котором Настя тогда работала. И она стала нам с Борисом показывать почти всю труппу театра – от Ефремова до Смоктуновского. Это был такой, доложу я вам, дивертисмент, такое шоу, что мы были просто ошеломлены и хохотали, как дети в цирке. Это был абсолютно точный показ, с невероятной похожестью на изображаемых персонажей. Но настоящий класс проявлялся в том, что Настя извлекала наружу такое, что они сами хотели бы скрыть, а она угадала и показала. Так точно, умно и беспощадно, как никогда, вероятно, не смогла бы её красавица Ассоль из фильма «Алые паруса».
Вот и Люба такая. Всего двое, представляете! Один эпизод танца с А. Мироновым – и влюблённость всей страны! С каменным, то есть неподвижным, лицом она изобразила эту клоунскую буффонаду, не позволив ни разу себе что-то в лице прибавить – и довольно! Покорила всех! А этот изумительный талант Насти Вертинской, который обнаруживал в ней такие ресурсы, такой потенциал, что потом возникал горький вопрос: почему это никак и нигде не использовалось? И у Любы – одна, всего лишь одна главная роль в кино! В то время как на неё персонально надо было писать сценарии! Если бы, предположим, эти две клоунессы-красавицы, проявив себя хотя бы на 50 процентов, сыграли в каком-нибудь толковом фильме, в какой-нибудь трагикомедии (жанр, который особенно ценила Люба), можно себе представить, какой продукт мы бы тогда получили! Но нет! Мы ленивы и равнодушны!
Существует история про большого русского артиста А. Кторова. После премьеры фильма Бондарчука «Война и мир» группа в неполном составе, сопровождаемая, как всегда, соответствующим офицером, прибыла в Голливуд. Фильм прошёл если и не триумфально, то очень успешно. Кто-то из видных американских продюсеров с живейшим любопытством стал расспрашивать руководителя советской группы, то есть того самого офицера, которого он, естественно, воспринимал как светоча русской культуры, про артиста, сыгравшего в фильме старого графа Болконского. Превосходно, отменно сыгравшего, даже прожившего эту роль. Офицер обрадовался тому, что ответить, не посрамив русскую культуру, – может.
– Это народный артист Кторов, – с удовольствием ответил он продюсеру, радуясь тому, что американцу не придётся объяснять, что такое «народный артист», ибо того интересовал исключительно Кторов.
– А где еще, в каких фильмах участвовал этот артист? – поинтересовался любознательный деятель американской культуры. – Он ведь у вас наверняка суперзвезда, – наивно предположил он.
Офицер смутился. Он, конечно, разбирался в кинематографе, но так глубоко вникать в него до этого момента не было необходимости. Да и в школе КГБ такого предмета не было, разве что – факультатив. Он стал напряжённо перебирать в памяти свои скудные сведения о Кторове, но ничего путного там не нашёл, кроме немого кино «Закройщик из Торжка». Но что делать, хоть так… И он «хоть так» и ответил американцу. Тот с такой задумчивой иронией посмотрел на майора и сказал:
– Да-а, вы, видно, всё-таки очень богатая страна, если можете себе позволить не использовать такого артиста, не снимать его…