АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

За время боевой работы на фронте его подразделение выявило 1200 (тысячу двести) батарей и отдельных орудий противника, из которых 180 было подавлено и 65уничтожено огнем нашей артиллерии с его личным участием.

К боевой технике, к автомашинам, оружию Солженицын относился бережно и всегда содержал в боевой готовности.

За отличные боевые действия на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками Солженицын был награжден орденами: „Отечественной войны 2 ст.“ и „Красной звезды“.

Командир разведдивизиот подполковник Пшеченко.

С характеристикой согласен.

Командир в/ч 07900 генерал-майор артиллерии Травкин».

В Вашей книге обращает на себя внимание «тюрьма» возле Кавендиша, якобы возведенная ЦРУ для Солженицына, а еще — Ваше рассуждение о «букашках», которых ЦРУ «в случае нужды без труда возьмут к ногтю». Как следует это понимать?..

Не могу не высказать в заключение сожаления, что все это приходится говорить автору книги «1 августа 1914». Или все, что написано в Вашей книге о Солженицыне, как раз относится к тем «специальным вопросам», которые, как свидетельствует справка издательства на титульном листе, «освещены Ю. Н. Листвиновым»?.. Но, увы, даже если так, это не снимает с Вас всей полноты ответственности.

Н. Решетовская.

5 марта 1980 г.

Приложение № 20

К ИЗДАНИЮ КНИГИ Н. ЯКОВЛЕВА «ЦРУ против СССР»

В издательстве «Молодая гвардия» вышла книга Н. Н. Яковлева «ЦРУ против СССР», Я ни в коем случае не берусь судить об этой книге в целом. Однако считаю необходимым высказаться по поводу одного из разделов этой книги, посвященному «психологической войне» ЦРУ против СССР, где особое внимание автор книги уделяет писателю А. И. Солженицыну, женой которого я была около 30-ти лет.

К сожалению, Александр Исаевич Солженицын во многом разочаровал меня за последние годы. Я не могу сейчас сказать, что одобряю все его теперешние поступки, как могла бы сказать это раньше. Однако то, что Н. Яковлев написал в своей книге «ЦРУ против СССР» об Александре Исаевиче, в большинстве своем глубоко возмутило меня, как пример самой безответственной лжи.

Я оскорблена этой книгой и лично, ибо чьей женой была я, если верить ей? Я никогда не была женой военного предателя, никогда не была женой агента НТС-ЦРУ.

Считаю своим долгом выборочно прокомментировать несколько моментов из книги «ЦРУ против СССР».

Начну по порядку. Возникновение «оппозиции» в СССР, к которой автор книги в первую очередь относит Солженицына, причем с самого начала его писательской деятельности, трактуется как операция «психологической войны». Если не касаться того, что Н. Яковлев при этом плохо думает о советском человеке вообще, отказывая ему в способности жить своим умом, осмысливать опыт собственной жизни, а говорить только о Солженицыне, то обращу внимание ранее всего на то, что автор совершенно произвольно связывает начало его попыток напечатать свои произведения с Московским международным фестивалем молодежи в 1957 году. В книге пишется: «Как раз в указанные Розицким годы, 1957–1959, по Москве шнырял сжигаемый страстью увидеть свое имя на корешках книг тот, для кого расчищают поле и кого возвеличивают ЦРУ и синявские, — Солженицын» (стр. 188).

На самом деле Солженицын в это время спокойно сидел в Рязани: учительствовал и тайно писал. Писал, не помышляя о скором напечатании своих произведений, никому их не показывая. Несколько лет (1956–1960) я фактически была единственной его читательницей.

Впервые мысль о публикации своих произведений (подчеркиваю: на своей родине, в СССР\) у него возникла осенью 1961 года, после XXII съезда партии, с которого как раз началась та большая и серьезная ра-

бота по укреплению социалистической законности, о которой пишет Н. Яковлев (стр. 178). По своим писательским делам Солженицын приехал в Москву впервые в ноябре 1961 года, со слабой надеждой суметь передать в журнал «Новый мир» Твардовскому не то, что «опытный редактор мог с известными усилиями превратить в книги» (стр. 188), а готовую повесть «Щ-854», позже получившую название «Один день Ивана Денисовича».

Твардовский прочел повесть за одну ночь и сразу же высоко оценил ее. Рукопись повести в ее первоначальном виде Твардовский показал нескольким крупным писателям. Среди них был, например, К. И. Чуковский, назвавший ее «литературным чудом»!