Апофеоз (СИ)

Итачи нахмурился, точно не желала мне рассказывать этого. Однако он пожал плечами, набрал в легкие воздуха и начал повествование…

***

Из воспоминаний Саске…

Я все еще помню тот прекрасный день, когда сама судьба занесла меня в тот проклятый лес, дабы доказать мне, что всё моё мировоззрение – это всего лишь чушь заигравшегося мальчишки.

Я почуял этот знакомый запах еще за несколько миль до леса. Сильный, притягательный, немного сладковатый и до безумия странный. Право же, этот запах невозможно было забыть. Навязчивые, и даже неуправляемые собственным разумом мысли посетить странного путника тотчас глубоко поселилась в моём сердце.

Я, точно в какой-то бредовой дрёме, в которой находились заядлые курильщики опиума после принятия новой дозы, бездумно направился в сторону этого тонкого аромата. Чем ближе я был, тем сильнее становилась злость, дабы я до глубины своей прогнившей души возжелал узнать тайну этого бренного мира, а она требовала терпения.

Я чувствовал, как яростно бьется моё сердце, и слышал песнь этого странного путника. Она была легкой, непринужденной, похожей на колыбельную.

Кто был её исполнителем? Ангел? Демон? Или простой человек? Это была чья-то душа, которая сию минуту же пленила меня. Эта душа была опиумом, а я – зависимым заядлым его курильщиком.

Эта душа за одно единственное мгновение свела меня с ума. Я потерял рассудок. Страх упустить этот след овладел мною. Я никогда так быстро не достигал своей цели, как это произошло сейчас. Я никогда с таким рвением не искал ни одну душу, как искал эту в сию минуту. Ноги мои никогда не подкашивались от нетерпения, а тело не покрывала такая сильная, крупная дрожь. И я остановился, добравшись до заветного леса…

Пробираясь сквозь ветви деревьев, величественной поступью я шёл на запах. Голова кружилась, ком подступал к горлу, и я не мог противиться этому желанию. Касанием руки я валил деревья, оставлял расколы на земле, одной мыслью нагнал над собою свинцовые тучи и сильнейший ветер, сносивший всё на своём пути. Яркие молнии освещали всё вокруг, и гром зловещими раскатами проносился по небосводу.

И среди этой бури я слышал лишь этот звонкий, громкий детский смех, радостные вскрики и чувствовал сладкий, но всё же тонкий запах этой чистой душонки. Я весь дрожал, ноги сводили судороги, и голос совсем пропал. Эта жизнь была слаще всех жизней, которые я пожрал. Она была настолько чиста и прекрасна, что даже Пернатые Ангелочки не могли сравниться с ней.

Через пару мгновений я оказался на поляне. Она была нетронутым эпицентром развернувшейся бури. Ветер вокруг срывал деревья с корнями, или прижимал их стволы к самой земле. Молнии сверкали и яркими грозными вспышками достигали одинокие деревья вдалеке. Гром, казалось, сотрясал всё кругом. Это был хаос, а место, куда я вышел – девственным островком невинности, который не настигла разъяренная стихия. Прямо над этим местом, на небесах, сквозь свинцовые тучи пробирался солнечный свет, который падал на… ребенка.

Это нельзя с чем-то сравнить. Это нельзя чему-то противопоставить. То, что происходило сейчас – безумие. Эта буря, этот шторм, который затронул огромные территории; который сносил всё на своем пути, не оставляя ничего и никого после себя – истинный ужас, сравнимый с началом Конца Света! И среди всей этой тьмы луч света был просто чем-то невообразимым, сверхъестественным и каким-то неестественно-подлинным созданием человечества. Именно человечества, ибо ни Небеса, ни Преисподняя не могли сотворить что-то настольное настоящее, могущественное и чистое одновременно, не задействовав гордость и ложь.

Такую красоту удается повидать лишь только один раз в жизни. Этот хаос стал единым с миром. На моих глазах развернулось то, что называется утопией, гармонией и идеалом… Передо мною тесно переплелись между собой тьма и свет, создавая настоящую красоту, настоящее противостояние двух сил. И это было единственной настоящей вещью, которую мне только довелось увидеть.

Мальчик… Белокурый, с ямочками на щеках и красивой очаровательной улыбкой. Маленьких ребенок, обладающей нечеловеческой силой. Он был таким опасным и беспомощным одновременно. Неповторимо…

Он смотрел на меня и улыбался, смеялся, и его звонкий, веселый, искренней смех раздавался громко, четко. Он манил меня к себе, протягивал ко мне ручки, а свет с небес падал на него, и глаза его искрились чистотой и искренностью.

И я, сломленный, алчный и одурманенный, медленной поступью направился к нему, протягивая к ребенку свои руки. Я жадно вдыхал запах его души, пожирал его одним лишь взглядом, томно дышал и тянулся к нему. Мальчик… Белокурый… Чистый… Настоящий…

Я знал, кем он был. Я знал, что меня ждет. Я знал всё, но не мог воспротивиться своей жадности и его притягательности. Безысходность и провал…