Апофеоз (СИ)

- На самом деле всё было немного иначе, Саске, - спокойно заявил Наруто. – Мне просто-напросто незачем врать. Господь и, правда, хотел создать людей. Он хотел, чтобы Ангелы любили Его творений, как любим мы Его и братьев и сестер наших. Мадара, узнав об этом, заявил, что подчиняться не намерен, и что всё то, что в дальнейшем создаст Господь будет лишь жалким подражанием его самого. Бог разгневался, а Мадара все продолжал молвить, высказывая своё недовольство по поводу того, почему Ангелы должны кому-то подчиняться. Он свято верил, что Господь должен опуститься и разделить свою власть со всеми, чтобы воцарился покой и согласие, будто бы на Небесах до этого был беспорядок…

- Ложь! – закричал я.

- Зачем мне лгать, Саске? То же самое может сказать любой из Ангелов, ибо всё было именно так. Спроси Инферно, если тебе так хочется, ведь он присутствовал и слышал каждое слово, и именно он поддержал Мадару.

Неожиданно для себя, я нагнулся немного, и из груди моей вырвался совершенно ужасающий ни то вой, ни то крик раненного зверя. В нём было заключено всё то немногое, что осталось теплого к Мадаре и памяти о тех светлых днях, когда его разума еще не коснулась ангельская своенравная чума. На глазах моих вот-вот хотели сами собой навернуться слезы от обиды, ибо слова моего бывшего друга ранили меня в самое сердце, в самый больной и натерпевшийся орган в моем теле.

- Мадара был прекрасным Ангелом, а вы все лицемерные лжецы, которые боятся высказать своего мнения! Хотя я уверен, что в сердцах каждого живет эта призрачная смута! – закричал я, придавая словам оттенок ругательства.

Наруто печально опустил глаза, словно бы сожалея о чем-то и одновременно соглашаясь со мной.

- Возможно, ты и прав, - он помедлил. – Но лишь только в том, что Люцифер был прекрасным Ангелом. Его любили все, и даже я, будучи мальчишкой, не знавшим его, всегда отзывался о нём самыми добрыми словами, и слышал похвалы о нём себе в ответ. Некоторые считали, что Господь любил его больше всех остальных… Но Саске, он стал предателем. Возгордившимся предателем. Он обратил любовь Господа против себя, и принял решение пасть, но не подчиниться, думая, что он чем-то лучше других… И Мадара тебя воспитывал так же. Он внушал тебе, что ты особенный, и что похож на него. Он вбил тебе это в голове…

- Прекрати! Закрой рот!

Когда всё утихомирилось, и возле темницы стоял только один Ангел, тихо дремавший в углу, вместо огромной суетливой толпы, я решил снова наведаться к моему названному отцу. Поднявшись к нему, мне вновь пришлось наблюдать, каким жалким и убогим он казался в этот момент. Под его глазами виднелись черные мешки. Ослабший и измотанный собственными мыслями, Мадара походил на мертвеца.

Я сглотнул и медленно приблизился к решетке. Мадара тут же заметил меня, радостно улыбнулся и вскочил с места. Причем в его улыбке было столько боли и усталости, что мне невольно захотелось оказаться рядом с ним и обнять, твердым голосом пообещав, что всё будет хорошо. Однако нас разделяла треклятая решетка.

Люцифер приник к ней, взглянул в мои глаза и тяжело вздохнул. Пыл его остыл, и он более не казался таким безумным.

- Саске, прости меня, что напугал тебя в нашу последнюю встречу. Я был в отчаянии. Я потерял над собою контроль и обезумел от мысли, что меня свергнут с Небес! Выгонят из родного дома… И я безумно боялся, что отпугну тебя и больше не увижу…

Марада протянул руку сквозь решетку ко мне, и я поспешно взял её в свою. Она была ледяной и сухой, дрожащей, как осиновый лист. В глазах его проскользнула надежда, однако они оставались жалостливыми и пугливыми.

- Как же я мог испугать своего воспитателя? Я никогда не брошу тебя, Мадара. Ты для меня дороже всех сладостей Рая.

На лице Люифера на мгновение проскользнула усталая радостная улыбка и исчезла также быстро, как появилась. Я шмыгнул носом.

- Я не хотел тебя ввязывать, ведь ты должен оставаться счастливым. Но если всё произойдет внезапно, и ты не будешь знать об этом, развернувшиеся события явно не сделают тебя счастливым после сказанных тобой сейчас слов.

Я кивнул ему.

- Ты только не упрекай меня, не говори об ошибках, ведь я всё сам знаю, но, увы, это мой последний шанс сделать шаг и совершить то, к чему готовил тебя я, - он пальцем поманил меня ближе, и я послушно наклонился к нему. – Я доверяю тебе, - зашептал он, - знаю, что ты никому не скажешь, и примешь единственно правильное решение! Завтра, когда состоится суд надо мною, я совершу то, о чем бояться подумать другие…

- Но, Люцифер! – вдруг с горечью забормотал я. – Я слышал, что Ангелы поговаривают, что если ты согласишься исправиться, то тебя помилуют и простят!

- Ты, правда, так считаешь?! – с усмешкой процедил он. – Тогда ты еще наивнее, чем я предполагал!

Я покачал головой и лишь ответил:

- Продолжай свой рассказ.

- Завтра совершится революция! Восстание! Завтра я восстану вместе со всеми Ангелами, что держат за мной правду, и главными моими козырями станешь ты и Инферно!

- Инферно! – всплеснул я руками, вырвав свою ладонь из ладони Мадары. – И он тоже?!