Апокалипсис 1920 (СИ)

Это не могло сработать. Это не должно было сработать ещё с самого начала, когда мы решились на то странное ограбление. И, тем не менее, всё складывалось точно согласно плану Мартина, который тот, казалось, придумывал на ходу. У этого парня было что-то странное внутри, что заставляло нас с Йозефом следовать за ним, какими бы странными его идеи и истории не казались. Просто что-то необъяснимо обаятельное. Это, наверное, можно назвать естественной харизмой.

Но ладно, устроить разбой главе государства, что даже после стольких покушений не слишком осторожно позволяет себе ездить с одним только охранником, это ещё цветочки. Но вот заявляться на съезд партии, выдавая меня за Ленина, это уже что-то совсем странное.

Наш путь лежал прямиком в Сенатский дворец, а потому мы остановили авто у Никольских ворот. Мои сообщники слегка изменили стиль, чтобы больше походить на агентов ЧК, а Мартин и вовсе взял мои документы. Меня же укутали в ленинское пальто, которое было мне несколько большевато и по самые глаза натянули кепку. Помимо одежды и роста, нам на руку также должно было сыграть то, что я, как и товарищ Ульянов, был рыжим с ног до головы. Но мне всё же не верилось, что постовые могут спутать меня с вождём революции, которого видят каждый день.

Парни вылезли из машины и, взяв меня под руки, быстрым шагом направились к воротам. При нашем приближении двое постовых тут же встрепенулись и один из них, старший по званию, громко спросил:

– Кто идёт?!

– Агенты ЧК. – сказал Йозеф, изображая взволнованность, – Ведём товарища Ленина в его кабинет. Ему несколько плохо стало в дороге.

Солдаты испуганно посмотрели на меня, нарочито повисшего на руках своих спутников, и поспешили открыть проход в Кремль, приговаривая:

– Конечно-конечно! Просим прощения, что сразу не признали!

Так, мы попали внутрь главного дворца страны. Дальше оставалось только пересечь небольшой двор и подняться в Сенатском дворце до самого кабинета. И вот с последним обещалось быть самое сложное дело. Ведь, кроме того, что кабинет Ленина располагался на третьем этаже, нам предстояло пройти мимо соседствующих с ним помещений совнаркома и политбюро.

Глупо было думать, что в преддверии съезда партии мы никого тут не встретим. Но нам, пожалуй, особенно не повезло. Ведь из всех возможных деятелей партии нам попался тот единственный, которого мы оба знали лично.

Всего в паре шагов от двери заветной комнаты, к нам обратился грозный и громогласный голос:

– Владимир, мне бы очень хотелось обсудить с тобой программу Военного коммунизма на текущем съезде...

Я побоялся даже поворачиваться и просто встал как вкопанный. Тоже сделал и Мартин, хоть он и едва ли вообще понимал, кто нас окликнул. Значит, дальнейший разговор оставался на Йозефе. Будто бы понимая, в какую яму он сейчас вступил, мой товарищ выругался себе под нос, топнул ногой и развернулся, отдав честь:

– Товарищ Дзержинский!

– ... товарищ Ярузельский? Что вы здесь делаете? Куда вы вообще пропали после того случая с вирусом? Я было хотел вас повысить, но... – он вдруг остановился, и, видимо присмотревшись к моей спине, удивлённо произнёс, – А вы, получается, товарищ Рокош?

Я покорно развернулся, продемонстрировав своё лицо.

– Что... Что вы чёрт возьми делаете в пальто товарища Ленина? И кто это такой? – глава ВЧК указал на нашего нового друга.

– Я вам сейчас всё объясню! – выпалил Йозеф, – Мы тут, чтобы предотвратить покушение. Феликс у нас является приманкой, а наш третий товарищ, он... Можно сказать, он... Ну...

– Революционер из Австралийского Содружества. – самостоятельно представился Мартин, слегка поклонившись.

– Покушение на Владимира Ильича? Здесь? – Дзержинский явно не доверял нашим словам, – А где сам товарищ Ленин?

– Ну... – Йозеф уставился в пол, как провинившийся ребёнок, – Мы...

– Мы его ограбили. – сказал Мартин, горделиво, – Не волнуйтесь, он ничуть не пострадал. Просто у нас совсем не было времени, чтобы устроить всё как полагается. Знаете, договориться со всеми и прочее... Надо было действовать быстро, mate. Надо действовать сейчас.

Дзержинский на секунду завис, видимо обдумывая то, как ему реагировать на эту ситуацию. Затем он ещё раз внимательно всех нас рассмотрел и произнёс: