Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего

Вместе с тем в человечестве заложен достаточно мощный механизм выживания. В конце концов, все мы как-то дожили до сегодняшнего дня, несмотря на эпидемии, извержения вулканов, землетрясения и цунами. В основе этого механизма много факторов, и один из них – страх. Инстинкт самосохранения.

Человек боится того, что ему не под силу. Боится высоты, воды, огня. Боится того, что может выйти из-под его контроля. И правильно боится. А вот машин, механизмов человек не привык (точнее, уже отвык) опасаться – он живет в мире своих творений и подсознательно доверяет им. В том числе и свою безопасность. Порой, правда, доверяет излишне, и тогда безопасность превращается в иллюзию безопасности. Подумайте, какие чувства испытывает человек, летящий по скоростной трассе в хорошей машине? Восторг, драйв, адреналин… Он не хочет понимать, какой опасности он на самом деле подвергает себя и окружающих.

Другая составляющая этого механизма выживания – та самая надежда на лучшее. Именно она заставляет человека возвращаться на пепелище и отстраивать свою жизнь заново. Пример. После извержения вулкана Эйяфьятлайокудль жителям Исландии пришлось откапывать свой остров из-под 10-метрового слоя пепла. Без надежды на лучшее, без веры в успех такая самоотверженность, такая воля к жизни вряд ли возможна.

Заметим, что как страх, уберегающий людей от безрассудных поступков, так и надежда на лучшее – естественные чувства, они есть в каждом и проявляются фактически бессознательно.

А вот то, что человек делает для своей безопасности сознательно, и составляет, можно сказать, материальную основу культуры безопасности. Это и разумные технологии – например, строительство сейсмостойких зданий (достаточно простые и легко моделируемые на компьютере приемы и методики), это и определенные правила поведения, правила организации труда, правила ведения бизнеса, наконец. Исполнение этих правил помогает снижать риски, предотвращать катастрофы и чрезвычайные ситуации.

Вместе с тем расхожая мудрость о том, что катастрофу легче предотвратить, чем ликвидировать, верна лишь отчасти. Дело в том, что труд ликвидаторов всегда на виду. Их показывают в новостях, о них пишут, говорят. Любая катастрофа – сенсация сама по себе, это трагедия, драма, она привлекает всеобщее внимание. Развалины домов, поиск и спасение выживших, первые попытки восстановления инфраструктуры – это всегда бросается в глаза. К тому же ликвидация – процесс отточенный, более видный, он более благородный.

Но ликвидация, образно говоря, это попытка догнать уже ушедший поезд. А на фоне подвигов ликвидаторов и врачей почти незаметной остается многомесячная работа по реабилитации людей и территории, подвергшихся чрезвычайным ситуациям (ЧС). Ведь даже если удалось как-то предвосхитить катастрофу и эвакуировать людей заранее, их надо где-то селить, кормить, готовить к возвращению.

Еще реже внимание обращают на работу по предотвращению ЧС. Разве что в каком-нибудь кино можно увидеть, как в последний момент «решившие вопрос» люди потом где-нибудь садятся, хлопают по рюмке и друг другу негромко так: «Никому не говори…». Это похоже на правду, на то, как оно все на самом деле происходит. Эти незаметные усилия профессионалов спасают жизни и здоровье тысяч людей. Такая работа, хоть и не бросается в глаза, очень результативна. Хотя и неблагодарна. Она включает в себя много таких элементов, затраты на которые бывает трудновато оправдать перед финансовыми структурами – они видны лишь профессионалам.

Более того, постоянный мониторинг – один из важнейших элементов работы по предупреждению ЧС – далеко не всегда дает нам полный и достоверный прогноз. Мы знаем, например, что на Камчатке будет мощнейшее землетрясение. Мы ждем его. Но мы точно не знаем, когда оно будет.

Дело в том, что точный среднесрочный прогноз на землетрясение сделать невозможно, человечество пока не обладает этим уровнем знания. Но это не значит, что мы совсем бессильны. В частности, мы уже можем достаточно точно предсказывать сезонные природные ЧС, такие, как паводки северных рек. И мы сумели убедить финансовых чиновников, что вся эта работа – чернение, подрывы, пилка льда, сопровождение головы ледохода – стоит серьезных затрат. Конечно, при разливе этих рек все равно будет какое-то подтопление, но оно не будет катастрофическим, не будет таких материальных ущербов, не нужно будет восстанавливать мосты, не нужно будет людей и скот выгонять на высокие горки, не нужно будет заново отстраивать поселения.