Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков

Они увидят тот мир, что незрим ныне, они узрят время, которое ныне скрыто от них, время, которое уже не будет старить их.

Они будут жить на вершинах этого мира, они будут подобны ангелам и сравниваемы со звездами. И они смогут принимать по желанию любое обличье, от красоты до сияния, и от света до торжества славы.

Ибо пред ними откроются просторы рая, и им будет явлена величественная красота живых существ под престолом, а также все ангельские воинства… Они освободились от этого мира скорби и отложили груз страданий» (Сирийский Апокалипсис Варуха 51:7–11, 51:14).

Результатом такого божественного откровения должно стать успокоение сердца вопрошавшего героя и мир в его душе: «Но ты, Варух, укрепи твое сердце ради сказанного тебе и уразумей то, что тебе показала благодать в видениях, ибо вот ты был весьма утешен навек» (Сирийский Апокалипсис Варуха 43:1).

«Пессимизм» апокалиптиков и «оптимизм» пророков во взгляде на историю

Сопоставим теперь общие мировоззренческие основы ветхозаветных пророческих книг и апокалиптических произведений.

И те и другие разделяют общую веру в то, что благой Бог является абсолютным владыкой истории – даже когда происходящее вокруг, казалось бы, очевидно свидетельствует об обратном. Бог может сотворить невозможное по земным меркам, Его могуществу нет предела.

При этом смысловые акценты пророков и апокалиптиков весьма различны. Пророки представляют Бога всегда действующим в мире и направляющим людей и народы на путях истории. А в апокалипсисах Бог как бы временно дистанцировался от человеческой истории – согласно ощущению апокалиптиков, мир находится в плену у сил зла, у которых на какое-то время «развязываются руки». У пророков угнетающие Израиль царства мыслились как «инструменты» в руках Бога, служащие для приведения Его народа к покаянию, – то есть языческие царства тоже оказываются включены в божественный спасительный замысел. А в апокалипсисах краски сгущаются: царства-угнетатели сближаются с противящимися Богу темными силами, они открыто сражаются против Бога. В этом отношении апокалиптические книги характеризуются бóльшим дуализмом – бóльшим разграничением на «добро» и «зло», «белое» и «черное», – чем это было у пророков.

В целом апокалиптика более пессимистично настроена по отношению к человеческой истории, чем пророки[59]. Пророки также осознают, что в мире много зла и несправедливости, но для них такие «несовершенства» означают необходимость покаяния, то есть внутреннего обновления и осуществления практических усилий, направленных на дела справедливости. Призывая людей к изменениям и конструктивным действиям, пророки выражают убеждение, что история может идти иначе. Спасение Божие происходит в истории и само произрастает из истории; пророки возвещают, что после обращения людей к Богу история вновь будет наполнена благодатью и спасением.

Апокалиптика же, напротив, исходит из убеждения, что исторический процесс «зашел в тупик». Все происходящее настолько опутано злом, испорченность общества и общественных механизмов уже настолько велика, что избавления нужно ждать не от каких-либо «земных» инициатив (неминуемо поврежденных злом), но только «свыше», от Самого Бога (как своего рода deus ex machinа[60]).

Можно сказать, что такая позиция апокалиптиков есть своего рода ответ на проблему существования зла в мире и незаслуженных страданий («теодицея»). «Человеческая история, погруженная во зло, как бы лишается права на дальнейшее существование – остается лишь один выход: Сам Бог остановит историю и полностью искоренит установившийся извращенный порядок»[61]. Апокалиптики находят утешение в твердой вере – что бы ни происходило в истории, последнее слово останется за Богом. Однако Его победа свершится лишь «в конце»[62]. И они побуждают верных Богу стойко продержаться до этого великого обетованного вмешательства Бога в будущем. Находясь в ожидании, праведники как бы осознают себя не частью этого мира, а противостоят миру.

В качестве иллюстрации этих выводов процитируем впечатляющие стихи книги Варуха: