Апокалипсис отменяется (сборник)

Неделя выдалась не самая плохая. Во-первых, он каждый день (и не по одному разу!) видел Кармель, каждый раз заговаривая о каком-нибудь пустяке или просто улыбаясь, если видел, что занята. Немного досаждал назойливый Олжас — судя по всему, у него гораздо больше времени, чем у Рахата, и он проводил его возле ресепшена. Во-вторых, если не кривить душой, ему нравилось приходить в первый свой (пусть и временный) просторный и светлый кабинет, с удобными мягкими креслами и мощными бесшумными компьютерами. В кабинет, где в любую секунду можно выпить воды со льдом из высокого прозрачного и чистого стакана или даже свежевыдавленного сока, где на столе лежит пульт от управления кондиционером, которым можно заказать любую температуру (не то что тогда, на Амазонке). Где в шкафчике стоят сорта вкуснейшего кофе, который так приятно пить из крохотной чашечки, просматривая графики-прогнозы, читая, что ждет человечество в будущем, изучая и проводя сравнительный анализ графиков вероятности, накладывая их на векторные графики и сличая с функцией предопределенных сфер.

А можно встать и пойти перекусить или взглянуть на Кармель, или просто выйти на улицу и прогуляться туда-сюда. И не нужно никуда спешить.

— Тебе, вижу, нравится, — подколол его Олжас, когда они столкнулись в очередной раз возле стойки Кармель. — Но, увы, скоро снова в поля. Как я тебе не завидую…

— Конечно. Ты бы не выдержал, — спокойно парировал Рахат. — Слишком слабый.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — скривился в ответ Олжас. — У меня другие поводы для гордости. Сперва добейся! А тебя мне искренне жаль.

— А чего ты добился? Какие у тебя поводы? — спросил Рахат.

Кармель с улыбкой слушала их пикировку.

— Уж, конечно, не такие, как у тебя.

— У тебя их вообще нет, — спокойно сказал Рахат и хотел уже отойти, как подскочил Виниченко.

— Ты нужен, — сказал он, указывая на Рахата пальцем.

— Что делать? — спросил Рахат.

— У нас чепэ. Идем.

Он быстро двинулся к лифтам. Рахат за ним, чувствуя, как спину жгут взгляды — один — удивленно-обрадованный — Кармель, второй — неприязненно-завистливый — Олжаса.

«Интересно, что за чепэ?» — думал Рахат, едва поспевая за длинноногим Виниченко.

Двери одного из лифтов приглашающе разошлись, едва они подбежали.

— Клиент у нас, — отдуваясь, сказал Виниченко, вдавливая кнопку этажа, который на целых двадцать четыре выше его, Рахата. — Непростой клиент. Понадобятся твои советы.

— А в чем непростота? — с любопытством спросил Рахат.

— Клиент очень далеко. Мы к таким не привыкли, — сказал Виниченко.

— Далеко — где?

— Там, — сказал Виниченко и поднял вверх палец. — Или там, — добавил он и опустил палец вниз.

— В космосе, что ли? — пошутил Рахат.

— Точно. Все в панике — клиент виайпи, какой-то член академий. Радиацию изучает.

— Что с ним?

— Инсульт. Самый обыкновенный инсульт. Там еще были какие-то сложности, но это неважно. Важно, что полет продлится еще семь дней. Ты же работал с кривой Сергеева-Левина? Нам нужен аналитик.

— Работал. Но ведь…

— Все в отпуске, — сказал Виниченко и отвел глаза. — Остался только ты. И от тебя нужен комплекс мер, чтобы через семь дней мы успешно крионировали клиента.

Рахат удивился. Как же так — головной офис, и не знают, что делать с «трудным» клиентом…

Лифт застыл, мелодично звякнуло перед открытием дверей. И прозвучавший сигнал помог Рахату понять, что происходит. «Виайпи, — будто кто-то шепнул ему. — Никто не хочет ответственности». Ее решили свалить на него — чужого здесь человека.

— У тебя — прекрасная возможность. Обычно клиент приезжает сам или его привозят, и мы кладем его в стационар, проблем с доставкой практически не было. Неплохой шанс проявить себя, — попытался приободрить его Виниченко, но этого уже не требовалось. Голова была ясной, как тот стакан с ледяной водой. Ярко горели цифры на воображаемом табло — 37:0. Судя по всему, впереди ждала очередная битва. Каких он выиграл уже немало. Только обстановка непривычная: вместо пыльной сельвы или заснеженных вершин — просторные кабинеты головного офиса компании «Норд».

Они долго шагали по длинному коридору — нужный кабинет оказался в самом дальнем его конце. Массивная дверь с табличкой «К. Митякис» не распахнулась услужливо, как здесь было принято — Виниченко даже пришлось навалиться плечом.

Внутри было людно — человек десять. Все с любопытством уставились на Рахата.

— Это тот самый? — спросил похожий на грека курчавый черноволосый коротышка с мясистым носом.

Виниченко кивнул.