Апокалипсис Томаса

— Я знаю, что ты еще обернешься для нас серьезной проблемой. Мне очень хочется пустить пулю тебе в лицо.

— Да, сэр. Я знаю, что хочется. Понимаю вас. Но у вас нет причины пустить пулю мне в лицо.

— Причина в том, что мне все это не нравится.

— Кроме того, если вы убьете меня, девушка, которая со мной, расстроится, и мистер Волфлоу, который ею очарован, тоже расстроится, и вы останетесь без работы. Не говоря уже о тюрьме, групповом изнасиловании и потере избирательных прав.

Но даже перспектива лишиться возможности отдать голос за своего кандидата не испугала его.

— Девушка не в его вкусе. Она ни в чьем вкусе. От этой суки у меня по коже бегут мурашки.

— Ох, сэр, это уж очень грубо. Она, конечно, не манекенщица, но по-своему мила.

— Я говорю не о том, как эта девица выглядит. Или ты думаешь, что с таким лицом я буду высмеивать внешность других людей?

— Логично.

Наконец он опустил пистолет.

— Дело в том, как посмотрела на меня она при нашей первой встрече. Словно читала мысли, и история моей жизни оказалась не длиннее перечня ингредиентов на коробке с сухим завтраком.

Я кивнул.

— Она заглядывает прямо в сердце.

— Это тебе не сцена из любовного романа, — покачал головой Семпитерно. — Я словно вошел через пост безопасности в аэропорту и через девять секунд вышел просвеченный, ощупанный и голый.

Если вы любите улыбаться, улыбка может найти вас в самый неподходящий момент.

— Мне нравится, как вы это описываете, сэр.

Вновь он одарил меня замораживающим арктическим взглядом.

— И что, черт побери, это должно означать?

— Ничего. Просто мне нравится, как вы описали свои чувства.

— Да, я говорю то, что чувствую. И мне без разницы, что ты об этом подумаешь, — он сунул пистолет в кобуру. — Если Ной Волфлоу, этот идиот, хочет, чтобы ты находился здесь, я не могу заставить тебя уйти. Но тебе лучше понять, красавчик, он не любит девушку, и ему не нравишься ты, а интересует его только он сам. И чего бы он ни хотел от вас двоих… когда он это возьмет, ты горько пожалеешь о том, что не послушал меня и не ушел гораздо раньше.

Он уже отворачивался от меня, когда я решил его порадовать.

— Наверное, мы уйдем завтра утром.

Отойдя на два шага, он остановился, повернулся ко мне:

— Уйдите сегодня. Не оставайтесь на ночь. Уйдите сейчас.

— Может, после ленча.

Он бросил на меня яростный взгляд, а после паузы процедил:

— Возможно, я знаю, почему ты нужен Волфлоу здесь.

— Почему?

Вместо ответа я услышал:

— Если ты что-то ищешь в Роузленде, то обязательно найдешь противоположное. Если хочешь выжить, поищи свою смерть.

Он вновь повернулся и зашагал в дубовую рощу. При его приближении насвистывающие на ветвях поползни опять замолчали. Когда он ступил в тень деревьев, стая сорвалась с ветвей, устремилась в небо, забыв про существование сапсанов.

Среди деревьев я увидел мини-пикап с электродвигателем, какие часто используются ландшафтными специалистами. Побольше тележки для гольфа, но меньше пикапа, без крыши, с двумя сиденьями и открытым кузовом. Этот оснастили большущими шинами низкого давления, придававшими ему сходство с вездеходом.

Паули Семпитерно уселся за руль. Мягко урча, мини-пикап, казалось, поплыл среди деревьев, выкатился на золотистый луг и взял курс на подъем, за которым находился особняк.

Я не обижаюсь на грубые слова, которыми меня обзывают. От «красавчика» только погрустнел, потому что внешность у меня самая ординарная, словно у любого актера, который играет в фильме напарника Тома Круза, и задача у него — своей ординарностью добавить экстраординарности звезде, чтобы в фильме тот выглядел даже лучше, чем в жизни.

Когда мистер Семпитерно выплюнул это слово, он не насмехался надо мной: удачная насмешка отталкивается от толики правды. Нельзя насмехаться над собакой, потому что она собака, и тот, кто пытается это сделать, сам становится смешным. Начальник службы безопасности полагал меня «красавчиком» в сравнении с собой, показывая, что он очень уж низко оценивает собственную внешность, и это вызывало грусть.

В его случае термин «красавчик» мог означать и что-то еще. Люди иной раз говорят кодовыми словами, не замечая, что это делают, и для них это такая же загадка, как для остальных. Учитывая, что внешность у меня ничем не примечательная, возможно, я обладал какими-то другими достоинствами, которые мистер Семпитерно разглядел во мне. Сам он ими не обладал — и завидовал. Если бы я мог определить, о чем он вел речь, возможно, я бы смог ухватиться за ниточку и, потянув за нее, распутал бы клубок тайн Роузленда.

Когда начальник службы безопасности проехал половину луга, я решил продолжить поход по периметру, а также целиком и полностью сдаться третьей и последней составляющей моего сверхъестественного шестого чувства.