Апокалипсис Томаса

— Не обязательно. Ему принадлежали многие газеты. Редакторов он держал в узде. И у него хватало компромата на конкурентов, чтобы охладить их пыл. Политических врагов, как некогда у Уильяма Херста, у него не было, и когда он, отойдя от дел, уехал в Роузленд, чтобы скорбеть о понесенной утрате, его оставили в покое.

— Твой пепел… пепел останков другого Тимоти в урне, которая стоит в мавзолее?

— Да.

— А чей пепел в ее урне?

— Она пустая. Официально ее тело так и не нашли. Так что ее захоронение чисто символическое. Разумеется, нет пепла и в урне моего отца.

Ножовка распилила последнее звено, и браслет-транспондер распался, соскользнув с запястья.

— Долгие годы меня держали под замком, практически на поводке, пока научно-технический прогресс не привел к созданию таких вот браслетов.

Я положил ножовку на пол и поднялся.

Встал и Тимоти.

— Я мертвый. Но при этом и живой. Нить моей жизни оборвалась в ту ночь, и, однако, я здесь. Мой разум развивался, становился более зрелым, но физически я не меняюсь. Я прожил отрочество и взрослую жизнь только по книгам, но вне чтения она обрывается на девяти годах. Я вечный мальчик, и уже прожил мальчиком дольше, чем могу это вынести.

Глава 42

Всего этого мне хватило с лихвой. Смерти. Безумия. Сюрпризов, которые преподносят не на вечеринке. Странностей. Роузленда. Даже если бы они превратили это местечко в отель и кормили завтраком, я бы больше не приехал сюда ни за какие коврижки.

Мы с Тимоти осторожно вышли в южный коридор второго этажа. В доме стояла такая тишина, что я мог бы задаться вопросом, а не оглох ли я, если б не бурчание желудка, упрекающего меня в том, что я без должного уважения отнесся к кишу и творожному пирогу шефа Шилшома, съев всего по одному куску.

По словам Тимоти, фантастически бесшумная машинерия Николы Теслы не только управляла временем, но использовала термодинамические эффекты, вызываемые этим управлением, благодаря чему обеспечивала все энергетические потребности поместья. По существу эта удивительная машина обладала всеми признаками вечного двигателя, и, соответственно, не загрязняла окружающую среду. К единственному побочному эффекту следовало отнести появление свиноприматов, жаждущих убить всех, кто попадался им на пути.

Опять же, согласно Тимоти, обычно проходило несколько лет между периодами, когда эта фантастическая машина Николы Теслы по каким-то непонятным причинам засасывала в настоящее фрагменты будущего. Впрочем, иногда такое случалось и чаще. Мне просто «повезло», что я оказался здесь в один из таких периодов. Несомненно, впечатления у меня остались более яркие, чем, скажем, от пребывания в Вермонте в тот период, когда деревья одеваются в осенние наряды.

До того, как гости из отвратительного будущего Кенни Маунтбаттена продолжали рыскать по Роузленду, до того, как Клойс и его команда подняли бы стальные пластины, из особняка мы могли выйти только одним путем — тем самым, по которому я в него и проник.

И я не сомневался, что, найдя Викторию за большим бойлером, они все в праведном негодовании рванут наверх, чтобы добраться до некоего повара блюд быстрого приготовления и убить его. Нам требовалось проскочить мимо них в облицованный медью тоннель, ведущий в мавзолей.

Мне не нравилась широкая парадная лестница. Мне не нравилась открытая со всех сторон бронзовая спиральная лестница в библиотеке. Мне не нравились обе служебные лестницы, потому что именно ими наверняка воспользовались бы обожающая плеваться Виктория Морс и ее друзья-извращенцы.

Единственное, что бы мне понравилось, так это перемещение по лучу, как в «Звездном треке», но такого крайне удобного способа путешествовать еще не изобрели. Держа пистолет в руке, я повел мальчика в дальний конец южного коридора, мимо входа на мезонин библиотеки, вдоль западного крыла к передней служебной лестнице.

Я не умею одновременно играть в баскетбол и жевать резинку или даже играть в баскетбол, не жуя резинку, но я быстро думаю на ходу. Должен, потому что в любой момент со мной может произойти черт знает что. И у меня выработалась привычка принимать решения в тот самый момент, когда уже надо что-то делать.

В отличие от меня Тимоти составил план. Обдумывал ситуацию долго и тщательно. Он хотел пробраться в хроноскаф, но попасть не в ночь своего убийства, а в 1915 год, до своего зачатия. Надеялся, что он перестанет существовать, попав в то время, когда его еще не было.