Апокалиптический реализм: Научная фантастика А. и Б. Стругацких

Главный герой, Тойво Глумов, работник в подчиненном Максиму Отделе чрезвычайных происшествий. Он должен найти нарушителей, ответственных за серию загадочных, кажущихся сверхъестественными происшествий, случившихся на Земле в последние годы XXIII столетия. Хотя экстраординарные случаи — от всплеска самоубийств путем выбрасывания на берег среди китов до голливудского «вторжения слизистых чудовищ» логически между собой не связаны, взятые вместе, они создают картину активной деятельности сверхъестественной силы. На самом деле, события 99 года кажутся наполненными апокалиптическим смыслом. Тойво должен открыть махинации империалистической сверхцивилизации — гипотетически известной как Странники, — стоящей за апокалиптическими предзнаменованиями. В ходе непреклонного преследования космического врага Тойво нападает на тайну собственной двойной идентичности: он сам — член избранной группы сверхлюдей, долженствующих быть передовым отрядом перехода человечества на высшую ступень. Подобно тому, как Эдип искал ответственных за беды своего народа, поиск Тойво приводит его, наконец, обратно к себе.

Роман «Волны гасят ветер» состоит из воспоминаний Максима Каммерера, подобранных так, чтобы восстановить историю падения (или возвышения) Тойво — историю его отхода от человечества.

Наш анализ романа «Жук в муравейнике» подчеркнул роль прообраза-мотива как знакомой точки отсылки и аналогии, помогающей читателю ориентироваться среди противоречивых или двусмысленных событий романного сюжета. Далее, прообраз-мотив в романе «Жук в муравейнике» является тем, что Уайт назвал «однолинейным шаблоном развития», то есть связь реализованного замысла и нижележащего мотива проста и пряма. Легенда о Пестром Флейтисте предсказывает — в порядке их появления — персонажей (паяц, дети), образность (крысы, колодцы, в которых «утонули» взрослые) и события (массовое исчезновение) отчета Абалкина о планете Надежда.

В романе «Волны гасят ветер» эта модель искажена. Прообраз-шаблон обрывочен и относится более чем к одному персонажу и более чем к одной ситуации. Действующий образец — жизнь Христа, как она известна из Евангелий. Предложенный ниже анализ реконструирует основной шаблон и демонстрирует, каким образом он предсказывает форму — не обязательно содержание — сюжета. Иными словами, хотя многие события, составляющие биографию Тойво, «предсказаны» жизнью Иисуса, этическая и моральная позиция Тойво не всегда «Христоподобна». В некоторых случаях аллюзии на евангельские мотивы перемещаются с Тойво, главного героя, на периферических персонажей.

Прообраз-мотив появляется прямо с начала, с введения, датированного более поздним числом, нежели основное действие. Предисловие Максима Каммерера выдержано в светском, псевдонаучном тоне; тем не менее, он постоянно отводит себе роль апостола, «свидетеля, участника, а в каком-то смысле даже и инициатора» «Большого Откровения».

«С точки зрения непредубежденного, а в особенности — молодого читателя, речь в нем пойдет о событиях, которые положили конец целой эпохе в космическом самосознании человечества и, как сначала казалось, открыли совершенно новые перспективы, рассматривавшиеся ранее только теоретически. Я был свидетелем, участником, а в каком-то смысле даже и инициатором этих событий (…) явившихся причиной той бури дискуссий, опасений, волнений, несогласий, возмущений, а главное — огромного удивления — всего того, что принято Большим Откровением называть.»

(С.8–9)[26]

Центральная фигура истории, Тойво Глумов, возникает в памяти рассказчика-апостола — со многими чертами, традиционно приписывающимися Иисусу Христу: