Апокалиптический реализм: Научная фантастика А. и Б. Стругацких

В «Форме Апокалипсиса в современной российской литературе» Давид Бети замечает, что «город-преддверие» — место, где «современный провидец, колеблющийся между двумя различными временами, улавливает отблеск иномирного порядка среди мирового хаоса и революций» (С.45). «Современный пророк» — по сути, «герой на пороге», тот, чья идиотия (Достоевский, «Идиот»), андрогинность (Николай у Белого), лунатизм (Мастер у Булгакова), вдохновение (лирический герой у Блока, Живаго у Пастернака) или внутренняя ссылка (Бродский) предоставляют ему видение «ничьей земли» между профанной и священной сущностью города.

И вдохновение, и — иронически — цензура позволяют герою повести Стругацких «Хромая судьба» колебаться между несколькими «временами» одновременно. Концепция «времени» должна быть расширена в данном случае до понятия, родственного бахтинскому термину «хронотоп», то есть пространственно-временной зоне с неотъемлемым набором этических предположений. Главный герой — Сорокин — находится на пороге: он действует как внутри литературного истеблишмента «мейнстрима», так и в оппозиции к нему. Город, в котором он живет, — апокалиптический, падший город, и города, о которых он пишет, — «города-преддверья», где все еще длится вековая борьба между различными полюсами.

И реалистический, и фантастический планы романа принадлежат к апокалиптическому жанру, так что граница между ними полностью проницаема. Описания Сорокиным современного московского быта наполнены фантастическими персонажами и событиями из другой, символической реальности. И выдуманный пейзаж, воплощаемый Сорокиным в романе, который он пишет, также является символическим географическим олицетворением метафизической проблемы.

Пятидесятишестилетний московский писатель — главный герой романа «Хромая судьба» — рассказывает нам, что в свое время он работал переводчиком с японского языка. Таким образом, приблизительный возраст и профессия рассказчика совпадают с таковыми одного из авторов — Аркадия Натановича Стругацкого. Как поведение рассказчика, используемый им разговорный стиль, так и автобиографические данные, приписанные ему, противоречат читательским ожиданиям фантастического замысла.

Сорокин упоминает, что он — член Союза Писателей и часто посещает Клуб с ограниченным доступом, в котором привилегией есть и пить (обычно слишком много) обладают только члены этого Союза. Он искренне признает, что платит за эту и другие привилегии сочинением произведений, приемлемых для преобладающей интерпретации того, что включает официальный жанр социалистического реализма. Частным же, неофициальным образом он работает над другим романом, включающим в себя элементы сказочной и научной фантастики, а также апокалиптические мотивы. Он хранит рукопись в синей папке в ящике стола, поскольку не имеет надежды на ее публикацию в Советском Союзе.

В продолжающемся диалоге с Булгаковым Стругацкие объявляют Сорокина современным Мастером, стремящимся закончить литературный и философский шедевр, будучи в курсе, что «при моей жизни он никогда не будет опубликован, поскольку на горизонте нет ни единого издателя, которого можно было бы убедить, что мои видения имеют ценность хотя бы для дюжины людей в мире, не считая меня».[45]

Таким образом, полуавтобиографические реминисценции, отрывки из набросков других романов Стругацких, натуралистические описания блюд, подаваемых в Клубе, разговорный стиль формируют в повести «Хромая судьба» реалистический фон для сумасбродного и неполного научно-фантастического замысла.

Рассказчик оказывается вовлеченным помимо своей воли в тайный сговор пятерых бессмертных, ревностно охраняющих источник эликсира жизни, дающий лишь ограниченное его количество. Поскольку шестой человек рассказчик — не желая того, узнал об эликсире, его жизнь оказывается в опасности. По городу за ним следует зловещий персонаж в клетчатом пальто, который видится еще более угрожающим, если вспомнить о его интертекстуальной связи с Коровьевым-Фаготом из «Мастера и Маргариты». (В этом романе «клетчатый гражданин» материализуется перед Берлиозом — это первый сигнал неминуемой судьбы редактора, которой «клетчатый гражданин» является, по сути, единственным свидетелем).

Далее, Сорокина в кафе искушает падший ангел, предлагая ему партитуру Труб Страшного Суда; наконец, он получает угрожающее послание от инопланетян. Ни один из этих научно-фантастических мотивов не получает дальнейшего развития. Банда бессмертных и их эликсир исчезают, инопланетяне не материализуются, чтобы потребовать исполнения их требований.[46]