Апокриф

«А можно ли превратить это самое «против» в «за»? — продолжал свою бухгалтерию Тиоракис, завороженно уставившись на методично выраставшие и опадавшие за белой балюстрадой ажурные столбы подсвеченных солнцем водяных брызг. — Вот может же этот самый прибой сочетать в себе однообразие процесса с неповторимостью его проявлений… Хотя бы в эстетическом восприятии… Чем, простите, хуже «за» и «против»? Попробуем-ка эту «борьбу противоположностей» представить в виде «единства». Что у нас получается? Ну просто поперек горла мне это задание! Так? Так! Крайне симпатичен мне этот очумелый Острихс… Общаться с ним, для меня во всяком случае, — настоящее удовольствие. Единственное, что мешает идиллии, — постоянное осознание того, что я не просто «погулять вышел», а на задании. Я понимаю, что в конечном итоге вожу хорошего человека за нос, а может быть, — копаю ему яму и поэтому чувствую себя свиньей. Воспринимал бы я его сам как настоящего врага — другое дело… А так, по чьей-то указке, — свинство! Причем ссылки на приказ, присягу и все такое без личного отношения к делу явно не помогают. Это, знаете ли, для оправданий перед другими более или менее годится. В суде, кстати, тоже подойдет… А себя этим не обманешь. Можно только притвориться обманутым. Однако, это уж будет такой суррогат! Даже для меня — слишком. Ну, ладно… хорошо… В смысле, — плохо, конечно! Выскочить из этого дела можно? Просто отказаться? Вряд ли… Вот тут уж точно: приказ, присяга и так далее… Это выход, простите, через трибунал. Если честно, — не готов! Есть вариант разыграть какую-нибудь болезнь… Какую? Психа свалять? Самострел организовать? Наши моментально раскусят, и опять же — трибунал… Ладно! Все это — на крайний случай. Теперь смоделируем такой поворот, что я все-таки сумел соскочить… Каким именно образом — неважно. Для данного мысленного эксперимента это не существенно. А вот как это отразится на «Чужом», о котором я тут, вроде бы, пекусь? Подсовывать к нему кого-то вместо меня для попытки решить проблему по мягкому сценарию уже не будут: слишком мало времени до выборов остается. Организуют сразу жесткий… Хреново придется «Чужому» в этом случае! Значит, что? Значит, мне устраняться от операции, пока я не попробовал сам реализовать мягкий вариант, нельзя. Потому, что последствия мягкого варианта для «Чужого», скорее всего, обратимы, а жесткий — наверняка, окажется фатальным. Ну, как-то так… Сляпал на скорую руку «за» из «против»! Хорошая вещь диалектика…»

Тиоракис потряс головой, выводя себя из оцепенения, яростно расчесал обеими пятернями надоевшие «вольнодумные» космы на голове, оставил на столике рядом с фаянсовой чашкой два металлических четвертака и зашагал по набережной к центру города. Налетавший с моря хулиганистый ветер трепал его за отросшую бороду и привел в состояние окончательного хаоса кое-как приглаженные волосы. Откуда-то из запасников памяти выскочила и начала назойливо прокручиваться в мыслях ехидная антидиалектическая цитатка: «…Да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого».

«Да, знаю, знаю! — сердито проворчал себе под нос Тиоракис, ускоряя шаги. — Пока так… А там, видно будет!»

Глава 16. Неугомонный

Они оказались в этом приморском городе как всегда случайно. Тиоракис, с тех пор, как он прибился к небольшой «свите» «Чужого», окончательно убедился, что какого-либо плана в их путешествиях по городам и весям не существует. Пожалуй, наиболее правильным было бы сказать, что решение о том или ином переезде происходит исключительно по капризу самого Острихса. А все прочие могли следовать или не следовать за ним по собственному усмотрению. Он никого не уговаривал и не убеждал в необходимости отправиться туда-то или туда-то, поскольку специальной нужды в этом действительно не существовало.

* * *

У Острихса с самого детства по какой-то природной, видимо, причине отсутствовало острое чувство дома. В маленьких детских мечтах обладателями самой завидной профессии ему представлялись проводники железнодорожных пассажирских вагонов, а самым лучшим на свете жилищем — купе первого класса, в каком ему несколько раз посчастливилось проехаться с родителями по пути на известный курорт. Иных путешествий по-обывательски спокойная, размеренная и привязанная к небольшому бизнесу жизнь почтенного семейства Глэдди не предусматривала.