Аполлинария Суслова

– Может быть, – гов[орил] он, – а молодой человек (в библиотеке)?

– Что, – сказала я в припадке веселости, – я не монополист.

И мы очень хохотали, мой дерзкий ответ видимо понравился Англич[анину].

Он возобновил разг[овор] о молодом человеке и сказал, что это смешно, но лично, может быть, очень интересно. Потом он сказал, что молод[ой] челов[ек] может быть заинтересован лично в любви и самолюбии. Я сказала, что не имею права этого думать. Вдруг Ан[гличанин] мне говорит, что он в продолжение года постарается мне [по]лучше объяснить свое мнение о любви… и амбиции. Я посмотрела на него с изумлением, m-me сидела недалеко.

– Т. е. в продолжение года я надеюсь лучше говорить по-французски, – сказал он.

На другой день за завтраком при встрече со мной он был суров. Мар. спросил, где его квар[тира] в Лонд[оне], что он поедет в Англию в январе и зайдет к нему.

– Вы приедете в Пар[иж] в ян[варе]? – спросила m-me.

– С’est probable![74] – ответил холодно Ан[гличанин].

После обеда я, по обыкновению, прошла в залу, куда и он скоро явился; несколько времени мы сидели вдвоем; он был угрюм и молчал.

На следующее утро (сегодня) m-me его спросила:

– Вы завтра едете, s-eur?

– Не знаю, – сказал он, – это еще неизвестно.

Я почувствовала сильное желание расхохотаться и отодвинулась к спинке стула, таким образом спряталась от глаз Ан[гличанина]. Однако мне было любопытно, что после всего этого от него будет, но ничего еще не было.

А люблю-то я все-таки С[альвадора].

5 декабря, суббота

Вчера была в кафе Rotond, где встретила и познакомилась с молодым медиком[75], голландским подданным, которого, впрочем, можно считать русским: он говорит и думает по-русски; родился и воспитывался в России и России хочет служить. Сегодня он у меня был, и мы долго говорили. Странный человек! Когда я сказала к чему-то, что в данном случае люди унизились бы до степени животных, он сказал: «так вы аристократка!» и потом доказывал, что животные умнее людей, ибо они умеют держать себя с людьми и понимают их, но что человек в обществе животных гораздо более невежда, что лошадей он считает святыми, а в природе уважает только нервы, которых расстраивать в животных без причин не позволит себе, что религия очень хорошее средство против подлецов. Он возражал на мое желание ехать в Америку, что там ничего нет хорошего, что змей можно видеть в Jardins des Plantes, что гораздо удобнее, ибо они за решеткой.

Ненавижу Париж и не могу оторваться от него. Может быть, потому, что этот город действительно имеет что-то для тех, у кого нет определенного места и цели. Желание видеть Америку не покидает меня… Несмотря на присутствие новых лиц, новых занятий, меня преследует одна мысль, один образ… И что я в нем нашла?.. То ли, что понятия его так узки, что он не может судить о некоторых вещах. Нет, это то, что нет людей, что в других людях все так мелко, прозаично.

12 декабря, суббота

Сегодня был Задлер[76].

– Знаете что, – сказал он, – мы хотим ехать в Англию, так, небольшая компания. Хотите, поедемте вместе.

– В самом деле, но как же? Когда?

– Да скоро, скорее очень удобно, дешево, главное, 37 ф[ранков] взад и вперед, билет на месяц, можно там пробыть неделю, все осмотреть и назад.

– В самом деле, это недурно.

– Так что же, поедемте!

– Поедемте, но как же, знаете ли язык?

– Нет, да это ничего, можно научиться.

– Но как же, когда?

– Да нужно торопиться, возьмите учителя, неделю займемся и баста.

– Как, только неделю?

– Ну да, а то что же? Что мы изучать, что ли, будем: подайте, принесите, позвольте спросить, где такая-то улица; вот ведь все, что нам нужно.

– Но одна неделя! согласитесь.

– Да что тут размышлять! Давайте завтра учиться, я сегодня же отправляюсь отыскивать учителя. Да что тут! Вот у вас тут, кстати, диксионер[77] Райфа, тут есть английские слова.

Он развернул диксионер.

– Ну вот, что тут такое, я ведь учился когда-то английскому.

– Ну вот, здесь что такое, какие слова: озарять, оздоравливать… ну, это нам не нужно. Что дальше: порозоветь, перерождение, ну и это не надо… поворотить, а вот оно: return… turn take off[78]. Сэр, позвольте вас спросить, как повернуть в такую-то улицу. Return есть, нужно искать: позвольте, потом улицу, ищите улицу; да, мы будем болтать, чего тут! Посмотрим улицы, здания, в театр сходим, в парламент, нужно видеть Пальмерстона[79], виват ему прокричим, право, прокричим. Я в Берлине был в палате и кричал – hurrah! hurrah! Постойте, как это по-английски: to see[80]. Ну вот и на немецкий еще похоже. Ну так что же, едем?

– Едем.

– Прекрасно. За дорогу 37 ф. да на разные издержки 50, да на стол по 10 фр. в день, довольно всего 100 ф. Остановимся в дрянном отеле, что тут церемониться.

Потом он рассказывал, как здесь некоторые профессора держат себя с студентами.

Приходит на лекцию 60-летний старик. «Ну, господа, я начинаю, записывай[те]. Послушайте, вы, задний, что вы там сидите, чего не записываете? А вы чего смотрите?»