«Аполлон-8»

Столь же романтичной была история женитьбы Ловелла на Мэрилин. Как и Борман, Ловелл познакомился с будущей женой еще в старших классах школы. И точно так же, как Борман, перед отъездом в академию Ловелл договорился с Мэрилин, что после выпуска они поженятся. Только Ловелл, в отличие от Бормана, не пытался импульсивными порывами загубить отношения на первом же курсе.

Пока Ловелл учился в Военно-морской академии, Мэрилин Герлах – тогда еще под этой фамилией – изучала гуманитарные науки в Университете Джорджа Вашингтона. В Аннаполис к Ловеллу она приезжала почти каждые выходные, как и многие другие невесты курсантов – или «спутницы», как на курсантском жаргоне называли девушек, в школьные годы становившихся неотъемлемой частью жизни старшеклассников. В Аннаполисе Мэрилин останавливалась в одной из местных гостиниц – аккуратном доме в несколько этажей, к хозяйке которого Мэрилин и другие девушки обращались только «матушка Каштан»: если у нее и было другое имя, его никто не знал.

Однажды, на пятом году обучения в академии и на седьмом году знакомства, Ловелл и Мэрилин отправились погулять по центру Аннаполиса и по пути наткнулись на ювелирный магазин. Оба знали, что здесь курсанты покупали своим «спутницам» перстеньки – миниатюрную дамскую версию фирменного перстня морской академии, с бриллиантом в середине: такой перстенек служил обручальным кольцом в том случае, когда завтрашний офицер решал, что пора жениться.

У витрины ювелирного магазина Джим взглянул на Мэрилин и осторожно сказал:

– Вот, значит… выбирай, какое нравится.

– Какое нравится? – переспросила Мэрилин. То ли она не понимала сути предложения, то ли старательно разыгрывала непонимание. В любом случае Ловелл пришел в замешательство.

– Ну, обручальное кольцо.

– Обручальное кольцо? Вот так прямо сразу?

– Гм… Я просто считал… после семи лет как-то само подразумевается…

– Само? Подразумевается? – возмутилась Мэрилин. – Джеймс Ловелл, ничего тут само не подразумевается, пока ты не попросишь как положено.

И прямо там же, на тротуаре, молодой курсант опустился на колено и попросил ее руки как положено, и Мэрилин ответила «да». Недаром говорили: уж если ты не ладишь с Ловеллом…

* * *

Прежде чем «Джемини-7» получит шанс подняться в космос, должен состояться полет «Джемини-6». Миссии «Джемини-3», «Джемини-4» и «Джемини-5» в основном оказались успешны, главной вехой стал выход в открытый космос Эда Уайта на «Джемини-4» – первый для американца, ставший и знаком растущего престижа девятки астронавтов второго призыва. «Джемини-6» должен стартовать менее чем за два месяца до полета Бормана и Ловелла, запланированного на декабрь 1965 г. Оба астронавта планировали дела так, чтобы во время старта «Джемини-6» с Уолли Ширрой и новичком Томом Стаффордом на борту наблюдать за взлетом.

Утро 25 октября на побережье Флориды выдалось ясное. День выдался необычно жарким для осени, но это не помешало десяткам тысяч зрителей, разбивших палатки в окрестностях, заполнить до отказа все побережье вокруг стартовой площадки; здесь же заняли места представители трех главных телекомпаний и крупнейших газет.

Зрители и пресса стекались и к стартам «Меркурия», и к запускам первых трех «Джемини». Однако толпа, собравшаяся посмотреть на «Джемини-6», оказалась больше предыдущих – главным образом из-за того, что в то утро вместо одного запуска ожидалось два, с разницей всего в 90 минут. Для зевак это означало два обратных отсчета и вдвое больше эмоций. Для любителей крушений и для прессы это означало вдвое больше шансов стать свидетелями катастрофы.

Борман и Ловелл, наблюдая за происходящим из сектора для особо почетных гостей, об авариях не думали. Риски они вполне представляли себе и с обыденной точки зрения, и с профессиональной. Они понимали, что одна из ракет или обе сразу могут взорваться, но могут и уцелеть. Арифметика простая: либо одно, либо другое. Сегодня оба астронавта были рады хоть ненадолго отвлечься от 16-часового рабочего дня, занятого тренировками, и посмотреть на запуск со стороны, как все остальные.

Слева от них находилась стартовая площадка LC-14, где стояла полностью заправленная горючим ракета «Атлас» с космическим аппаратом «Аджена», вся в парах жидкого кислорода, готовая взмыть на четкую круговую орбиту в 298 км над Землей. Это был необитаемый аппарат, поэтому и взгляды, и телекамеры не баловали его вниманием, хотя всего через полчаса именно «Атласу» предстояло первому в тот день взлететь с космодрома.

Гораздо более важное происходило на стартовой площадке LC-19, предназначенной для запуска пилотируемых кораблей. От площадки LC-14 она отстояла почти на 2 км, а от сектора для особо почетных гостей – и того дальше. На ней готовилась к взлету куда более крупная и более важная ракета-носитель «Титан», увенчанная космическим кораблем «Джемини» с Ширрой и Стаффордом на борту. Этот-то запуск и был главным событием дня.