Аполлоний Родосский. Аргонавтика

     Труд неустанный в гребле они обрели и проплыли

     Рибу, реку быстроводную*; дальше утес был Колоны.

645  Вскоре вслед за тем и Черный мыс миновался

     И Филлеида река, на бреге которой когда-то

     Дипсак в покоях своих принимал Афамантова сына

     В дни, когда Фрикс на баране покинул град Орхомена.

     Нимфа его родила луговая. Не зная гордыни,

650  Он охотно жил близ вод отца дорогого

     С матерью милой и пас стада на лугах прибережных.

     Знак священный его и реки его побережья

     Вдаль уходящие, дол и реку глубокую* Калпис

     Видя, плыли они и днем, и безветренной ночью,

655  Воду без устали били сосновыми веслами молча.

     Словно рыхлую пашню волы-трудолюбцы взрезают,

     Тянутся, пот ручьями льется с боков и по шеям,

     Из-под ярма глазами они косятся устало,

     Дышат прерывисто, шум изо ртов непрерьвзно исходит,

660  День изо дня они, упираясь в землю, трудятся.

     Так герои влеклись, выгребая веслами в море.

     В час, когда божественный свет еще не являлся,

     Но уж не слишком темно и луч взбегает по мраку, —

     Тот, кто проснуться успел, зовет этот луч предрассветным, —

665  В пору такую, войдя кораблем в пустьшную гавань,

     Очень усталыми вышли* на землю они Финиады.

     Сын Лето, направляясь из Ликии к северным людям,

     К Гипербореям* бесчисленным, им внезапно явился.

     Щеки его обрамляли пряди волос золотые

670  И колыхались в ходьбе, как гроздья лозы виноградной.

     В левой руке держал он серебряный лук. За спиною

     С плеч опускался колчан. Под стопами божьими остров

     Стал колебаться. Волна набежала проворно на сушу.

     Трепет всех аргонавтов объял превеликий. Не смели

675  Даже в очи взглянуть они чудесного бога.

     Встали все, головами поникли и в землю глядели.

     Он же по воздуху мимо прошел, стремясь через море.

     Слово не сразу промолвил Орфей, обращаясь к героям:

     «Имя следует нам Рассветного дать Аполлона

680  Острову этому. Он — священный, ибо явился

     Всем нам бог, здесь мимо идущий, на самом рассвете.

     В честь него следует нам алтарь поставить прибрежный:

     Если обратно он дарует нам в Гемонийскую землю

     Всем безопасно вернуться, то в жертву ему принесем мы

685  Тучные бедра рогатых коз на жертвенник этот.

     Ныне же мы его усладим возлияньем и туком.

     Милостив, милостив будь владыка, сюда снизошедший!»

     Так он сказал. Немедля одни алтарь созидают

     Из больших камней, бродить пошли остальные

690  В поисках диких коз по острову или оленей.

     Кормится в чаще лесной зверей подобных немало.

     Им Летоид предоставил добычу. Благоговейно

     Начали жечь они бедра по паре из общей добычи

     На алтаре святом, хваля Рассветного бога.

695  Вкруг пылающих жертв они расступаются кругом,

     Фебу, защитнику Фебу, спасителю дивному в громкой

     Песне хвалу воздавая. А сын благородный Эагра

     Звонкую песню завел под звуки Бистонской форминги.

     Пел он о том, как когда-то под горным кряжем Парнаса

700  Стрелами насмерть бог* поразил Дельфийского змея.

     Был он тогда нагим еще отроком, гордым кудрями.

     (Милостив будь! всегда у тебя, о владыка, нестрижены кудри,

     Вечно они у тебя нетронуты, — так подобает,

     Только Латона сама, рожденная Кеем, руками

705  Трогает их золотыми.) А Корикийские нимфы,*

     Дочери Плиста, все время Орфея приободряли

     Криками: «Милостив будь, спаситель, иэй, наш защитник!»

     И отныне для Феба этот призьвз несравненный.

     А когда воспели его хоровой они песней,

710  При возлияниях чистых дают они клятву на помощь

     Всегда приходить друг другу в общем согласье.

     С этим и жертв коснулись они. Стоит и доныне

     Храм Гемонеи благой*, который воздвигли герои

     Сами тогда, предоставив его славнейшей богине.

715  Третий свет подошел, и в ту же добрую пору

     Остров высокий с попутным Зефиром корабль оставляет.

     Мимо проплыли они напротив лежащего устья

     Быстрой реки Сангария*, мимо земли плодоносной

     Мариандинских мужей, и потоков Лика, и топи

720  Антемоисской, взирая на них. Канаты под ветром

     И корабельные снасти, напрягшись, в пути трепетали.

     Утром, когда в темноте рассеялся ветер попутный,

     С радостью в гавань они вошли Ахеронтского мыса.

     Ввысь этот мыс крутизной непомерной утесов восходит.

725  Корни пустили они, и моет их море. Отвсюду

     Грозно гремит волна перекатная. Сверху над мысом

     Возле самого края растут большие платаны.

     Вниз из гавани вглубь спускается в сторону суши

     Путь неширокий, в лощину ведет, где пещера Аида,

730  Лесом с горами покрытая. Пар оттуда холодный,

     Недр ужасных дыханием вверх поднимаясь, все время

     Инеем ярким и белым тотчас вокруг замерзает,

     Если только его полуденный луч не растопит.

     Вечно чуждо безмолвие грозному этому краю,

735  Но непрестанно, без устали, стонет под рокот он моря

     Или когда трепещет листва от дыханий бездонных.

     И там находится устье смертной реки Ахеронта;

     Эта река, через мыс прорываясь, с востока впадает

     В море, и полый утес прикрывает текущую сверху.

740  Этой реке мегарцы нисийские дали названье*

     В пору, когда Мариандский край заселить пожелали,

     «Мореходов спасенье». Река их спасла с кораблями,

     Бурей застигнутых грозной. Туда аргонавты пристали,

     И в утихающем ветре глядели на мыс Ахеронтский.

745  Но недолго вошедшие в гавань укрылись от Лика,

     Повелителя острова и от мужей мариандян.

     Весть долетела сюда о славных убийцах Амика,

     И оттого они с пришельцами мир заключили,