Апология Чистого Разума

К превеликой удаче Уорвик вовремя увернулся от нового выпада Шипастой. И в этот миг клинок воткнулся прямо между ними.

Актеона кольнул страх: что, если прилетевшая сабля отвлечет внимание Уорвика, и тем самым подставит его под смертельный удар?

Пика неслась вперед, пока зрачки Уорвика переключались между палашом и противницей. И пика пронзила нагрудный доспех.

Но она вдруг отказалась дальше пронзать тело Уорвика. Даже после нажима Шипастой. Актеон сощурился, чтобы понять, почему.

Уорвик обеими руками держался за рукоять палаша и изо всех сил упирался ногами в палубу. Клинок сабли вошел алебарде точно в отверстие между топорищем и пикой, как недавно глефа Гильермо. Удар все-таки отбит.

Шипастая давила, и пика все сильнее втыкалась в грудь Уорвика.

«Наверное, — предположил Актеон, — острие воткнулось в кость под ключицей. Если так пойдет дальше, то ему крышка».

Но Уоривик не стал долго сопротивляться. Он отпрянул. И пока Шипастая застыла в шоке, он направил остриё сабли параллельно шесту алебарды. Получилось так, что он «сковырнул» руку, державшую оружие. Внезапно и с отменной точностью.

Клинок палаша сорвал руку Шипастой с алебарды, но перчатку доспеха не пробил. Алебарда со звоном упала под ноги Уорвику. Один из офицеров подбежал, схватил упавшее оружие и унес прочь.

«Молодцы, слаженная работа, — с ухмылкой подметил Актеон, — значит, вот на что Уорвику нужен был утвердительный кивок. Ай да сукин сын!»

Теперь Шипастая обезоружена и прижата к стенке…

«Раздери её Дщерь Ночи, нет!» — мысленно завизжал Актеон, но удержался. Ему не хотелось, чтобы поток рвоты разодрал его горло изнутри. Он быстро сплюнул.

Уорвик встал в боевую стойку с явленным палашом, держа её в руках как нечто само собой разумеющееся. Сам Актеон так и остался незамеченным.

Осколочный доспех зашипел и начал источать пар из скреплений. Совсем как тогда, в битве при Варкулетти семь лет назад.

Но стрельбы осколками не последовало.

Вместо этого слетел шлем, как пробка от шампанского. Это была молодая девушка с ядовито-желтыми волосами, собранными в два хвоста. Черты лица выдавали в ней особо злющую бестию. В стиснутых зубах виднелась какая-то железная проволока. Затем от доспеха откололись части с коленей и локтей.

«Это, конечно, повысит ее подвижность, — Актеон вскинул бровь, — но ведь и откроет слабые места. Вероятно, это для большей манёвренности в бою ценой появления уязвимых мест».

Шипастые перчатки слетели с рук и ударились об доски палубы. Открылись кисти с тонкими длинными пальцами. Если приглядеться, то можно было разглядеть черные крючковатые коготки вместо ногтей.

Она перебрала пальцами.

«Это тоже часть доспеха? Вполне может быть».

Настал черед последнего штриха: источая глазами жгучую ненависть, она вставила в зубы какие-то пластинки. Это оказались адамантовые зубы, что крепились к проволоке. Вставные челюсти выглядели как грубые железные зигзаги и наводили ужас.

«Не собирается же она ими…» — гортань Актеона дрогнула.

Собирается.

Еще как собирается.

Подтверждения поступили сразу же — она бросилась на ближайшего офицера и впилась в шею. Вырвала кусок кожи. Фонтаном хлестнула кровь.

Шипастая принялась по-настоящему рвать и метать.

«Мать честная…» — Актеон в шоке уставился на воцарившуюся вакханалию.

В удирающего со всех ног Уорвика полетела оторванная рука.

«Опять я ничего не смог предугадать, — Актеону подурнело, но новых приступов рвоты не поступало. Желудок вдруг решил завязаться тугим узлом. — И опять повально гибнет мой отряд, а я ничего не могу сделать…»

Его волной захлестнуло отчаяние. Он весь побледнел и повис на перилах, как лоскут ткани. Доносились вопли ужаса и боли.

Уорвик Ринн споткнулся о чей-то труп и грохнулся об палубу. Уронил палаш. Но перевернулся и отполз назад.

Шипастая бросилась на него, её глаза сверкали огнем.

Но бросок преградила роща палубных досок. Доски поднимались вверх на полтора метра, что оказалось препятствием на пути Шипастой.

С диким хрустом полетели щепки. Она только разозлилась сильнее, разметая доски в стороны. Зак де Сама еле поспевал взращивать новые при помощи глифа жизни.

«Не получится, — с досадой заключил Актеон, — это ее только замедлит. Не остановит. В жизни теперь не буду иметь дело с Осколочными доспехами!» — и горько усмехнулся.

Мертвые ни с чем не имеют дел.

На лице Уорвика вместо паники читалось сосредоточение. Он замер и весь напрягся, упираясь руками в пол.

«Стоп, неужели…»

Зак обессиленно пошатнулся и перестал поддерживать заклинание. Такими темпами у него бы совсем кончилась Ци, что могло привести к смерти.

Шипастая нависла над Уорвиком, норовя разодрать того в клочья, вырвать из груди сердце и сожрать без соли.

Но Уорвик был готов. Он сделал ловкий кувырок назад. Место свободно. И цель летела прямо в ловушку.

Раздался треск и скрежет заледеневших досок — Шипастая пробила их головой. И погрузилась под палубу, словно утонула в пол, и на что-то напоролась. Наверняка это была украденная алебарда, которую офицер поставил под место ловушки.

Из дыры донесся тройной грохот. Она пробила собой этажи каравеллы.