Апология церковной веры

Напряженное ожидание, жизнь в состоянии «не от мира сего» очень трудно сочетается с какой-то минимальной социальной активностью. Смиренный, добросовестно трудящийся человек – основа любого общества, но если он станет эсхатологически асоциален («а-а, скоро всему конец, что тут на земле ковыряться!»), сможет ли он далее оставаться и смиренным, и добросовестно трудящимся? Проблема тут, конечно, есть, она нами не придумана. Первым (из дошедшего до нас письменного наследия) вскрыл эту проблему еще апостол Павел в самых ранних своих письмах к Фессалоникийцам, уже в самом начале 50-х годов! И у него там именно добросовестный общественный труд противопоставлен эсхатологической панике (2 Фес. гл. 3). Но эти две вещи: «отмирность» и «неотмирность», действительно, трудно сочетать между собою именно по их существу. Между тем, как христианство предполагает и то, и другое. Надо и любить ближних, и не любить их паче Христа. Надо и быть «не от мира», и не воевать против устоев этого мира. Сложно и противоречиво. Как сама жизнь.

И вот, требуемую меру и золотую середину в жизни и сознании христианина: насколько ему быть гражданином земли, и насколько – гражданином неба, могла прочертить и отмерить только практика в несколько веков. Похоже, что никак не иначе. Церкви на все будущие века требовалась галерея портретов, конкретных исторических персонажей, которая показывала бы: вот так нужно, а так, пожалуй, не нужно разрешать этот вопрос и соответственно с ним строить свою жизнь.

Вновь о вечных воздаяниях

Первые три века христианства явили и еще одно важное явление, прежде неведомое миру.

На историческую сцену вышли мученики, свидетельствующие, что за гробом они ждут великой награды – вечной и блаженной жизни с Богом через воскресение. Подчеркнем два важных обстоятельства:

– это было в истории впервые,

– это стало достаточно массовым явлением, хорошо документированным. Не только в житиях святых, историческая ценность которых невелика, но и у ранних церковных авторов.

Ни в одном народе, ни в одном религиозном учении прежде за порогом смерти люди не ожидали для себя ничего хорошего! Не станем об этом забывать. Поистине, пришествие и воскресение Иисуса Христа взломало некую темницу ада – хотя бы в области человеческих надежд. Это документированный и доказуемый исторический факт, засвидетельствованный ничуть не хуже, чем сам факт воскресения Иисуса из мертвых.

Христианское мученичество охватило, конечно, не большинство людей, но все-таки это было очень значительное явление: многие умирали или готовы были умереть с радостью, идя навстречу будущему блаженству. И настолько ярко воспринималось это будущее блаженство, что ожидавшие его свидетели не принимали мер защиты для своей жизни, и даже самое свидетельство о своем уповании ценили, как прямой путь к самой этой небесной награде. Первые три века дали христианству эпоху мучеников, а это была именно эпоха яркого свидетельства миру о том, что за порогом смерти открылась наконец прежде никому не ведомая радость!

О, это были уже не смутные прозрения автора «Премудрости Соломона». Можно сказать, что сама евангельская история повторялась на исторической сцене на судебных подмостках. В мучениках своих снова, и притом ярко, наглядно, ощутимо, говорил, умирал и воскресал сам Иисус Христос.

Не один факт евангельской истории, открывшей человечеству вечность, а целую серию многих таких подтверждений и свидетельств представил Бог человечеству. Он очень долго молчал о вечных воздаяниях, даже попускал своим верным рабам не надеяться на них, – и вдруг широким потоком излил это благовестие вечности на весь человеческий род. Пришло время – и Бог совершил определенные дела.

В таком случае и нам пришло время эти дела осмыслить. Почему Бог не говорил прежде своим верным о грядущей вечности? Мы уже ставили этот вопрос и отметили лишь один аспект ответа: чтобы верные Богу научились служить Ему беззаветно, не пытаясь себе зарабатывать рай.

Второй аспект показало пришествие Христа и Его споры с раввинами. Верующий в вечные воздаяния непременно будет искушаться на то, чтобы самому предвосхитить Божий суд, чтобы вечные блага в своем уме отделить неким избранным, а избранных этих назначить по своим понятиям. Именно фарисеи, веруя в вечность, показали, как они проводят такое деление человеческого рода, – за что и обличены были нашим Господом.

Теперь, раб Божий, вроде бы духовно подросший на этих уроках евангельских фарисеев, имеет полную возможность сам избежать таких ошибок, и теперь надежда благ вечных уже может не принести ему того вреда, которого без помощи и примера Иисуса Христа он избежать бы просто не смог.