Апостол

Так что вполне возможно, что в эти скрытые от нас годы, проведенные в Тарсе, Павел не раз подвергался избиению плетьми. Наказание это, в глазах иудеев, было "исправлением ближнего", призванным "очистить" его, возместить обиду, нанесенную общине, чтобы наказанный снова мог занять свое место в синагоге. Если обвиняемый отказывался принять наказание, его могли "отлучить от народа Израильского", то есть прекратить с ним всякое общение и полностью изгнать из своего круга. Павел, считавший, что синагоги станут оружием в битве за Христа, конечно, подчинялся наказанию, не теряя надежды обратить иудеев.

Представ перед судом старейшин, Павел, наверное, вспомнил обещание Христа, над которым насмеялся, когда преследовал Его: "Не заботьтесь наперед, что вам говорить… ибо не вы будете говорить, но Дух Святый". Он пользовался случаем провозгласить свое исповедание веры и спокойно ожидал приговора, помня, что Христос через Ананию предостерег его о предстоящих испытаниях.

Судьи должны были решить, сколько из положенных тридцати девяти ударов может выдержать обвиняемый. Павел — здоровый, выносливый — скорее всего, не вызывал жалости, и телесные наказания применялись к нему по всей строгости закона.

Перед глазами всего собрания его привязывали между двух столбов. Хаззан — может быть, тот самый, который учил Павла еще в детстве, торжественно срывал с него одежды, обнажая торс, и поднимал тяжелую плеть, состоящую из четырех зазубренных полос телячьей и двух полос ослиной кожи, и достаточно длинную, чтобы перехлестывать через спину до живота наказуемого. Хаззан стоял на каменном возвышении и опускал плеть на плечи Павла так, чтобы исполосовать всю грудь, "прилагая всю силу своей руки". Тринадцать ударов отсчитывали, пока чтец декламировал отрывок из Закона: "Если не будешь стараться исполнять все слова закона сего, написанные в книге сей, и не будешь бояться сего славного и страшного имени Господа, Бога твоего, то Господь поразит тебя и потомство твое необычайными язвами…"

После тринадцатого удара его начинали хлестать уже не по груди, а по спине — тринадцать раз через одно плечо, и тринадцать раз через другое, ударяя по уже кровоточащим рубцам. Боль, испытанную при этом Павлом, можно себе представить, читая описание наказания плетьми в первые годы колонизации Австралии (автобиографическая повесть "Ральф Рашлей"). "Первую дюжину ударов воспринимаешь как будто колючей проволокой из тебя вырывают куски мяса, а вторая дюжина ударов будто наполняет эти раны жидким свинцом… Ощущение непрекращающейся и невыносимой боли".

Старейшина синагоги мог остановить бичевание, если истязуемый терял сознание или вызывал острую жалость присутствующих, но такое снисхождение оказывалось редко. Если наказуемый умирал, палач полностью освобождался от ответственности. Павел выдержал все до конца, испробовав на себе муки, которым подвергал других, и разделяя страдания Иисуса.

Излечивая раны в доме своего отца (который, к своему стыду, обязан был принимать его, как сына), тяжело, до изнеможения работая над изготовлением шатров, Павел, конечно же, думал над тем, стоит ли ему оставаться в Тарсе. Может быть, лучше прекратить всякие попытки, отречься от друзей-язычников, перестать проповедовать спасение, обретаемое через веру? Окончательное решение Павла можно выразить словами, которые он сказал несколько лет спустя, когда этот вопрос встал для него с особой остротой: "Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства".

Вскоре старейшины нашли новый удобный предлог расправиться с Павлом; на этот раз они могли воспользоваться более суровым пунктом иудейского закона, гласящим, что обвиняемый, нарушивший сразу два запрещения и найденный виновным в обоих случаях, "должен претерпеть первое бичевание, а после исцеления ран надлежит бить его еще раз". Так Павел еще дважды подвергся наказанию, что составило уже три раза из пяти, им упомянутых — опять и опять вставал он, раздетый, между столбов, с каждым ударом все больше убеждаясь в правдивости предупреждения, данного Иисусом ученикам: "И вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое".