Апостол Павел

Павел объединял вокруг себя самые разные умы, но особенно интеллектуалов. Марк, отколовшийся от группы, в Азии снова примкнет к павловской миссии (предполагалось послать его в качестве доверенного лица, чтобы образумить фригийские Церкви)[791], к которой присоединились еще двое новых избранных: Аполлос и Лука.

Именно в Ефесе Павел и Аполлос по-настоящему познакомились. Нельзя сказать, что они были одинаково образованы, — молодой александриец в отличие от Павла получил знания и мастерство греческого ритора: он был весьма красноречив и легко писал на изысканном греческом, он даже имел представление о платонизме… Кроме того, он был гораздо более отдален от храмовых богослужений, чем Павел, и остался человеком, полностью разделяющим иоанновское восприятие[792]. Несмотря на это, Павел сразу же признал его своим «единомышленником»[793]: они оба были толкователями «искушенными в Священном писании», харизматами и пророками[794]. Влияние апостола в кругу его последователей не имело ничего общего с тиранией: не предлагая им какую-нибудь стереотипную модель, он, напротив, высоко ценил их взаимодополняемость.

Что касается Луки, то о нем впервые упоминается в письмах того времени, когда Павел пребывал в Ефесе [795]. По преданию[796] Лука был лекарем, странствующим в профессиональных целях. Он путешествовал по миру в поисках врачебной практики, но также с целью самообразования и познания новых стран: путешествия медиков часто преследовали двойную цель. Аполлос был в чистом виде иудеем и отпрыском александрийского эллинизма; Лука, согласно преданию, — язычником, выросшим в Антиохии Сирийс кой, где находилась медицинская школа[797]. Несмотря на свое сирийское происхождение и на то, что его родным языком был арамейский (опять-таки по преданию), он писал на ученом греческом и был знаком с лучшими писателями, считаясь автором Третьего Евангелия, написанного настоящим медиком[798].

Что до тех сотрудников, которые сопровождали апостола начиная с Ефеса и составляли путевой журнал, к которому обращался автор «Деяний», то они использовали разговорный латинский, откуда заимствовали неологизмы[799], равно как из языка моряков, имевших отношение к лодкам, судоходству, асфономии и ветрам: они говорили о «якорях» или «саженях» и описывали свое путешествие в манере авторов «кругосветных плаваний», обозревающих берег с моря и разделяющих его на порты и прочие ориентиры[800]. Вероятно, они принадлежали к космополитической среде путешественников, но при лом усвоили все основные предрассудки эллинизма: языковой критерий и неприятие «варварства», снобизм знати, традиции регламентированного гостеприимства, презрение к народу[801].

Медик, географ и апостол легко могли найти общий язык друг с другом: это били люди одного склада и очень близкого образа жизни[802]. Все они могли добиться признания благодаря своему обаянию и речам даже во враждебной иностранной среде; правда, они должны были остерегаться обвинений в магии, взяточничестве и подстрекательстве народа к смуте. Лука, в частности, очень быстро завоевал расположение Павла, который считал его с тех пор одним из своих «сотрудников» и доверенных лиц.

Сподвижники Павла — это открытая группа, которая все время обновлялась, но вместе с тем являла собой замечательный пример сплоченности. Большинство людей, трудившихся с Павлом в Ефесе, следовали за ним и дальше, до самого конца[803]. Они составляли самую сильную часть миссионерской группы, потому что из этих шестнадцати «сотрудников» двенадцать были известны Павлу, как представлявшие христианство от одного края Средиземного моря до другого. Правда, некоторые из этих «ефесян» входили в миссию во время предыдущих путешествий, и теперь они возвращались к Павлу со всех сторон: Сосфен и Иисус Иустус из Коринфа[804], Аристарх Македонянин, Марк из Сирии или Александрии… Павел также сошелся с родственниками, Андроником и Юнием, которые обратились гораздо раньше него и вели свою собственную миссионерскую деятельность[805].