Апостол Пётр. Биография

Выше мы привели обширную цитату из Иринея Лионского, которая в католической историографии воспринимается как одно из доказательств того, что Пётр был первым епископом Рима. Однако, как мы видели, из самого текста это вовсе не явствует: Ириней говорит о Петре и Павле как об основателях Римской церкви, первым ее епископом называет Лина, а о Петре как о епископе или как о единоличном основателе Римской церкви не упоминает.

В III веке к вопросу о первенстве Петра обращается Киприан Карфагенский, однако и он нигде не называет Петра епископом. Центральной темой его богословия было единство Церкви. Как и богословы христианского Востока, Киприан упоминает о том, что единство Церкви зиждется на единстве Божием: «Бог один, и один Христос, одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, совокупленный в единство тела союзом согласия»[389]. Единство Церкви, утверждает Киприан, также зиждется на Петре[390].

Однако у Киприана служение Петра не ассоциируется непременно с Римским престолом. Для него гарантом единства Церкви является не епископ Рима, а весь епископат, на который возложена задача поддержания и укрепления этого единства:

Можно ли думать тому, кто не придерживается этого единства Церкви, что он хранит веру? Можно ли надеяться тому, кто противится и поступает наперекор Церкви, что он находится в Церкви, когда блаженный апостол Павел, рассуждая о том же предмете и показывая таинство единства, говорит: Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог (Еф. 4:4–6)? Сие-то единство надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые председательствуют в Церкви, дабы показать, что и самое епископство одно и нераздельно… Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует. Так же и Церковь одна, хотя. расширяясь, дробится на множество[391].

Сщмч. Киприан Карфагенский.

Фреска трапезной монастыря ап. Иоанна Богослова на о. Патмос. Кон. XII в.

В словах Иисуса, адресованных Петру (Мф. 16:18–19), Киприан видит указание на то, что «отсюда последовательно и преемственно истекает власть епископов и управление Церкви, так что Церковь поставляется на епископах и всяким действием Церкви управляют те же начальствующие»[392]. Римскую церковь Киприан называет «кафедрой Петра и той главной церковью, от которой изошло священническое единство»[393]. Однако кафедра Петра – это также и Карфагенский престол, который Киприан называет «местом Петра» и «степенью святительской кафедры»[394].

Иными словами, с точки зрения Киприана, кафедрой Петра является всякий епископский престол, а власть ключей, данная Христом Петру, распространяется на всех канонически поставленных епископов. Единством епископата обеспечивается единство Церкви; всякий, кто отпадает от этого единства в раскол или ересь, теряет власть, которую Господь вручил апостолам. Таинства еретиков и раскольников недействительны, поскольку «и крещение одно, и Дух Святой один, и Церковь, по началу и требованию единства (origine et ratione unitatis) основанная Христом Господом на Петре, одна»[395].

Интерпретация взглядов Киприана представляет собой интереснейшую задачу для теологов, однако она почти всегда окрашена в конфессиональные тона. Примером может послужить книга протестантского богослова О. Кульмана о Петре, увидевшая свет в 1952 году и наделавшая много шума, а также отзыв на нее протопресвитера Николая Афанасьева. Кульман уделяет внимание анализу взглядов Киприана и утверждает, что последний «не видит каких-либо оснований для первенства римского епископа над прочими епископами, основанного на изречении Иисуса, однако рассматривает весь епископат как адресат этого изречения»[396]. Православный богослов реагирует в ключе евхаристической экклезиологии[397], которую он последовательно развивал во всех своих трудах: