Апостолы Революции. Книга первая. Лицедеи

В то самое время, когда Бертран Барер ломал голову, как с наибольшей выгодой для себя воспользоваться оплошностью Сен-Жюста, Луи Антуан Сен-Жюст, не торопившийся, подобно своему коллеге, приступить к обязанностям управления республикой, тоже размышлял. Неторопливо намазывая дешевый серый хлеб маслом и попивая крепкий кофе, сваренный горничной, обслуживающей апартаменты в отеле «Соединенные Штаты», он искал разгадку головоломки, свалившейся на него ночью. «Стоит ли поиск информации о деятельности шпиона Барера времени и средств, которые будут на него затрачены?» – спрашивал себя Сен-Жюст. Даст ли он ключ к разоблачению нечистоплотности Барера? И если это так, какова конечная цель поисков? Чего он желает добиться? Изгнания Барера из Комитета общественного спасения? Получения против него грозного оружия шантажа? Или расследование покажет наличие столь тяжких преступлений, что жизнь Барера станет несовместима с общественным благом, и тогда… Кофе остывал на столе. Сен-Жюст в задумчивости расхаживал по гостиной, скрестив руки на груди. Каким бы ни оказался результат, заключил он, игра стоит свеч. Что бы ни выявило расследование, оно, безусловно, послужит республике, удалив от управления ею преступника, если Барер окажется таковым, или освободив от подозрений одного из вернейших слуг народа, если факты докажут его невиновность. Впрочем, усмехнулся про себя Сен-Жюст, последнее маловероятно. Драгоценности, изъятые у агента Барера, если и не являются неоспоримым аргументом в пользу связей одного из одиннадцати членов Комитета общественного спасения с роялистскими организациями, наводнившими Французскую республику, то безусловно свидельствуют о продажности депутата. Остается лишь доказать, что перед тем, как оказаться в кармане шпиона, камни прошли через руки Барера. И тут Сен-Жюст вынужден был расписаться в полном бессилии: ни одна, пусть даже самая тонкая ниточка не ведет к Бареру. Шпион умер, не оставив ничего, что могло бы помочь поискам, кроме…

Он снова перечитал страстное послание, написанное некой Элеонорой. Эта женщина явно испытывала к своему любовнику куда более сильные чувства, чем он к ней. Вряд ли он откровенничал с ней о своих делах, да и дела эти, возможно, ее не интересовали. Но поговорить с ней стоит, надо ведь с чего-то начать. О том, кому поручить поиски, Сен-Жюст не размышлял: лишь один человек обладал необходимыми качествами и информацией, чтобы разыскать в шестисоттысячном Париже женщину, о которой известно лишь ее имя и то, что она состояла в любовных отношениях с убитым агентом Барера.

Сен-Жюст склонился над столом и наскоро набросал несколько строк, после чего спустился во двор в поисках горничной. Он нашел ее на кухне, располагавшейся на первом этаже отеля, справа от лестницы.

– Брат дома? – спросил он, просунув голову в тесное помещение, наполненное жаром печи.

Хрупкая длиннолицая девушка, с сосредоточенным видом натиравшая серебряные приборы, оторвалась от своего занятия и приветливо улыбнулась вошедшему.

– Я отправила его на рынок, гражданин Сен-Жюст, – ответила она извиняющимся тоном. – Разумеется, знай я, что он понадобится вам…

– Это терпит, – перебил ее депутат и протянул запечатанный конверт. – Как вернется, пусть отнесет это письмо, – он назвал адрес и пояснил: – Третий этаж, слева от лестницы.

– Конечно, гражданин Сен-Жюст, обязательно, как только Жан вернется… – затараторила она вслед удалявшемуся жильцу.

Вернувшись в апартаменты, Сен-Жюст отхлебнул холодного кофе, поморщился и отставил чашку. Бутерброд с маслом он дожевывал на ходу, складывая в портфель бумаги, которые могли понадобиться ему в Комитете. Натянув мягкие черные сапоги из тонкой свиной кожи, Сен-Жюст взглянул на себя в зеркало. Черный элегантный сюртук плотно облегал его стройную фигуру, сложные складки высокого белоснежного галстука придавали юношескому лицу строгое и высокомерное выражение, которое, надеялся Сен-Жюст, добавляло ему, самому молодому депутату Конвента, несколько лишних лет. Оставшись довольным своим внешним видом, он надел пальто и шляпу, взял портфель и направился во дворец Тюильри, где еще пару лет назад жил король Франции Людовик XVI, а ныне разместился Национальный конвент и двадцать один его комитет, над которыми главенствовал всесильный Комитет общественного спасения.

Спустя двадцать минут, ровно в полдень, Сен-Жюст появился на пороге Зеленой комнаты, бывшей гостиной королевы Марии Антуанетты, превращенной в зал заседаний Комитета.