Аппендикс

Летом, валяясь на песке Балтийского моря, я снова превратилась в негритенка.

Нет, все-таки в командировку он уехал на год позже, а тем летом он, Дымши и мать жили в доме отдыха, и мать писала мне письма, как отец носит ее на руках по полю ромашек. Заведующая детсадом Людмила Александровна, которая, конечно, была влюблена в моего отца, читала и перечитывала мне это письмо много раз.

Осенью, когда я вернулась домой, нам рассказали, что Дымши сбежал. Его видели на сосне пожирающим белку. Наша с сестрой жизнь ненадолго осветилась под новым углом: оказывается, мы знали преступника и каннибала, как родного брата! Мы, можно сказать, ели с ним из одной тарелки! Со временем яркая память о хвостатом разбойнике затянулась марлей ежедневности, но в передней, в углу рядом с огромным мешком антоновки, все еще стоял ящик с песком для Дымши. Потом ящик выкинули.

Зимой я лежала в больнице до самой весны. И вот на следующее лето отец отбыл в командировку. Он писал мне письма, белокожая Людмила Александровна в купальнике в черный горошек лежала в тени скудных деревьев с листом подорожника на красном носу и читала мне их вслух, хотя я уже прекрасно могла читать и сама.

«Как странно, – сказала она однажды, – год назад папа носил твою маму на руках по полю ромашек, они так любили друг друга. Помнишь, как они приезжали к тебе в родительский день вдвоем, такие счастливые?»

Действительно, за год до этого мать и отец приехали ко мне на родительский день. Два месяца мы готовились к этому событию. По утрам репетировали нудный танец с атласными лентами и обручем, готовили выставку рисунков, разучивали песни под баян. Наконец наступил день, ожидаемый почти с самого приезда. Нас одели во все чистое и праздничное, и за завтраком уже чувствовалось какое-то истеричное веселье. А после завтрака к некоторым уже приехали. Для остальных показывали кукольный театр про хитрую лису и петушка.

«Петушок, золотой гребешок, – мяукала лиса, – красная головушка, шелкова бородушка, выгляни в окошко, дам тебе горошка!»

«Не выглядывай! – вопили дети. – Под окном лиса!»

Глупая детвора, – подумала я. – Они не знают, что там, за занавеской, – всего лишь актеры.

Как-то раз отец привел меня в кукольный театр. Живые куклы ходили там по сцене средь бела дня! Ну наконец-то мне удалось увидеть их тайную жизнь, и после спектакля я вместе со всеми стала протискиваться к гардеробу, чтобы поскорей рассказать об увиденном сестре.

«Подожди, – вытащил меня за руку из очереди отец, – пойдем».

Сцена опустела, лампы светили неярко на пустой партер красных плюшевых кресел. Я залезла за отцом по лесенке на сцену, и мы вошли в маленькую дверь. Оказывается, за сценой была еще одна комната. Мужчина, одетый в облегающий черный костюм, ждал нас у порога.

Хочу ли я посмотреть на кукол! Что за вопрос? Взрослые всегда либо не слышали нас, либо заискивали перед нами. Я только кивнула от восторга.

Еще за одной дверью, в комнате со множеством шкафов, замершие, стояли куклы. Другие, с меня ростом, с отходящими от рук, ног и головы веревками, лежали на столах.

«Смотри», – и человек взял одну из них.

О, да это же был герой только что происшедшего на сцене, только неживой!

Человек стал дергать за веревки, и у куклы задвигались руки и голова. Она стала поворачиваться, а потом заговорила знакомым голосом. Но когда человек положил ее на место, она снова стала мертвой. Вот, оказывается, что. Куклами управляли люди. Театр был самый настоящий обман.

Так что теперь, хоть история про петушка от нечего делать и занимала меня, я не стала помогать ему криками.

Время шло к обеду. Наконец, оглянувшись, я увидела, как по дорожке, среди кустов бузины, идут мои отец и мать. Как и все дети, я бросилась к ним навстречу, и, как всех детей, меня обняли и подбросили в воздух. Потом начиналось более сложное. Вопросы и ответы. Их вопросы и мои ответы. «Нет» и «да» – были самыми легкими, но и самыми подходящими.

В этот день не было тихого часа, и вместо того, чтобы воспользоваться разрешением и пойти гулять за территорию, где жили свободные дети, или хотя бы качаться на качелях, пока не надоест, родители решили, что они прочтут мне одну книгу.