Аппендикс

Может, и Флорин почувствовал неладное и врубил освещение. Возбуждение перекинулось на всех: настала очередь подарков, которые, правда, были приготовлены только нашим восточноевропейским блоком, хотя мы и не сговаривались. Оля раздала всем по ею связанной прихватке, я – то да се, в общем чепуховину, а вот подарок Флорина повеял бессмертием: каждому из гостей предлагалась возможность назвать одну из улиц, площадей или переулков его поселения. Выйдя из дома, мы прошли несколько шагов, чтоб объять взором новый город. Крысы и мокрицы, демоны и тени древних обитали в нем, однако новые переселенцы стойко отвоевывали у них пространство. Флорин даже занялся огородничеством, и уже росла у него небольшая плантация шампиньонов, а также какие-то мерзко бледные растения, хотя он собирался с помощью ламп наладить тут цветники и сельское хозяйство.

– Улица Неба! – выпалил мой любимый, который был взвинчен существованием подземного города и обещал Флорину свое содействие. Неба? Я ожидала от него чего-нибудь поостроумней. – Пятого неба, – добавил он, взглянул на меня, и мои глаза почему-то увлажнились. Что еще за пятое небо? Что он имел в виду? «Конечно, он и сам не знает этого, не так-то он и начитан, чтоб намекать на поэта-эмигранта, поселившего на пятый уровень небес воинов и вспоминавшего, глядя на них, о своей оставленной родине», – Чиччо смотрел на Вала с любопытством. Его старый, потрепанный жизнью друг, оказывается, все еще мог его удивить.

– Проспект Тебя.

– Меня? – переспросил Флорин, уставившись на Марио.

– Нет, не именно тебя, а «тебя» вообще, «тебя» как концепции, – улыбнулся мягко мой друг, который в эту ночь был так уютно и как-то по-старомодному прекрасен.

Оля взмахнула маленькой головой. Причесана неожиданно – волосы забраны в пучок, и откуда-то даже раздобыла серьги. Вид не простяцкий сегодня, не как обычно. Что-то аристократическое, что-то от трудовой ударницы, знаменосицы, змеи, вспомнившей о своей силе, появилось в ней. Произнесенное ею название произвело на кого-то впечатление.

– Как-как? Площадь Бездны? – Чиччо оглядывал ее. – Ужас, – он облизнулся. – А моя улица будет, будет… погоди, а ты? – И он взглянул на меня. Новогодняя маска любезника ему шла.

– А она уже дала название, – объяснил Флорин и у руин одной из стен указал на табличку с вырезанными из дерева кириллическими буквами: «улица Герцена». Герцен всегда неплохо приживался в новом пространстве, к тому же улица Тебя, которая теперь проходила рядом, могла настроить его на лучшее.

– А вот здесь будет пролегать улицаМакроля эль Габбиеро, – провозгласил наконец Чиччо, указав на спуск, исчезавший в темноте, и довольно потрепал по плечу Вала, но спохватился: – А что же наш юноша?

Мы осмотрелись. Диего рядом не было.

– Куролесит, – равнодушно бросила Оля, а Флорин чуть ли не побежал к дому. Мальчишка что-то выписывал на сложенной бумаге, но, когда мы вошли, резко встал.

– Господа, сюрприз! Недавно отреставрированная версия, – повертел Чиччо перед нами каким-то диском DVD, – я даже дотащил на себе проектор, приладим на любой фасад простыню, вот и кинозал! – Ну не мог он себе представить коллективный вечер без собственного выступления!

Все снова посмотрели на Диего, как будто он был командиром звездочки о восьми углах, а он, даже не ответив, вышел в другую комнату, куда мы побросали свои зимние куртки и пальто, – сегодня в подземграде и в доме было тепло.

Градус веселья упал. Шайка воров и сибаритов почувствовала себя немного обделенной. Похищение подростка, организация его выкупа разгорячили и размягчили. Наконец-то кое-кто из нас смог совпасть с происходящим и снова хоть на что-то сгодиться. Парень неожиданно сплотил нас, соткал в настоящее. Преступление, совместно пережитое бедствие или победа могут на время объединить и совсем посторонних, но мы-то уже точно ими больше не были.

– Во выкобенивается, ну что ему не так? – Немного покачнувшись, Оля пошла вслед за мальчиком, как надоедливая мать.

Она распахнула дверь, и все мы увидели нашего Фотоса в проеме. Взлохмаченный, без кровинки в лице (и не сказать, что на четверть негр!), он оглядел нас, как будто не видя, и, может, ему пришло в голову то, что до того и не приходило.

– Положь на место! Быстро! – Шум падающего стула и сдавленный голос Вала мгновенно отразили это действие.

Мягко, тяжело и плавно, одним прыжком рядом с мальчиком вырос Марио. Со странной улыбкой тисками объятия он сжал его руки сзади, и Вал подобрал с паркета старенький пистолет. «Какое мастерство кладки», – некстати подумала я.