Апрель

Весна… Она еще далека от здешних мест, от северной русской столицы. Но дыхание ее уже заметно в учащенном, повышенном, шумном ритме жизни большого города. Густо идут по тротуарам, торопясь в министерства и присутственные места, чиновники. Форменные зеленые шинели, желтые пуговицы с двуглавым орлом, лица умеренные, как бы отутюженные раз и навсегда надежной принадлежностью к колесикам государственного механизма, заведенным на много лет вперед на одну и ту же скорость.

Навстречу им уже бегут с вытаращенными глазами мальчишки-газетчики, размахивая утренними выпусками, выкрикивая на ходу новости — цены на хлеб, валютные курсы, сообщения о пожарах, банкротствах, самоубийствах.

— Продажа имений в Тамбовской губернии! Падение цен на пшеницу в южных портах России!

Да, весна надвигается на город, убыстряя темп человеческих отношений, рождая энергию, взбадривая кровь. Люди становятся быстрее, проворнее, сметливее. Сильно, напористо, молодо светит солнце. Голубизна неба придвигается как бы ближе к земле, и от этого все вокруг наполняется движением, новыми ритмами. Летят экипажи, извозчики. В воздухе крики, щелканье кнутов.

И женщины уже освобождаются от невыгодных, скрывающих линии фигуры громоздких зимних одежд. Меньше стало тяжелых шуб, салопов, платков. И сразу же оказалось на улицах очень много хорошеньких молоденьких девушек — горничных, курсисток, белошвеек, гимназисток.

…Царь все еще не выезжал. Снова терялось преимущество быстрого и внезапного нападения. И нельзя больше так долго стоять перед самым входом во дворец. Подозрительный тип в гороховом пальто уже третий раз проходит мимо.

Осипанов быстро отвернулся к обклеенной афишами театральной тумбе, около которой он предусмотрительно остановился. В стеклянной витрине соседнего модного магазина хорошо были видны дворцовые ворота. И прямо напротив них стоял Михаил Канчер — один из сигнальщиков.

Гороховое пальто остановилось сзади. Осипанов углубился в чтение афиши. На одной из них прямо сверху был наклеен «Правительственный вестник». Осипанов быстро пробежал глазами содержание объявлений и вдруг остановился на одном. Вначале он даже не поверил себе: «Министр императорского двора имеет честь уведомить г.г. первых и вторых чинов Двора и придворных кавалеров, что 28-го сего февраля имеет быть совершена в Петропавловском соборе панихида по в Бозе почивающем императоре Александре II…»

Прочитал второй раз. Так. Все ясно. Надо делить группу.

Глянул в витрину магазина. Канчер по-прежнему стоит перед воротами дворца. Горохового пальто за спиной нет.

Осипанов пересек улицу, подошел ко второму метальщику Василию Генералову.

— Позвольте узнать, который час?

Генералов медленно, не торопясь достает «застрявшие» в кармане жилета часы. Осипанов говорит тихо, едва заметно двигая губами:

— Царь перенес панихиду в Петропавловку. Я буду ждать его там. Беру с собой Волохова. Вы остаетесь здесь. Старайтесь не примелькаться. Сбор на второй явке, — И очень громко: — Покорнейше благодарю.

Перешел через мост. Делает условный сигнал «следуй за мной» одному из сигнальщиков (Степану Волохову, гимназисту) и быстрым шагом удаляется по набережной Фонтанки.

И не знает Василий Осипанов, что следом за ним и Волоховым с разных точек наблюдения отправляется несколько агентов сыскного отделения…

Да, уже с 28 февраля все непосредственные участники предстоящего покушения на Александра III находятся под наблюдением полиции. Революционеры выслеживают царя, а их выслеживают сыщики и филеры. Двойная охота. След в след. Нападающие, еще не совершив своего нападения, уже становятся жертвами.

А все дело в пустяке, в случайности. Пахом Андреюшкин — третий метальщик, весельчак и балагур Пахом Андреюшкин, стоящий перед Аничковым дворцом с динамитным снарядом в руках, — этот всеми любимый Пахом Андреюшкин допустил ошибку, оплошность.

Незадолго до покушения в одном из писем товарищу Пахом намекает, что в столице ожидаются крупные события и что есть люди, которые в самое ближайшее время наденут терновый венец за светлое будущее родины.

Письмо попадает в полицию. Накануне выхода террористов на Невский проспект за Андреюшкиным устанавливают слежку. И вот выясняется, что второй день подряд он проводит в центре города, тайно разговаривая и совещаясь с молодыми людьми, которые делают вид, что совершенно не знают друг друга.

Установлено, что группа состоит из шести человек. Пятеро — студенты университета. Полиция еще не догадывается, что в руках у Андреюшкина и двух его товарищей — разрывные снаряды. Полиция еще ломает головы над причинами странного поведения наблюдаемых. Полиция еще лихорадочно совещается с высшими чинами охранки — брать или не брать? Арестовывать или подождать, пока намерения студентов не выяснятся до конца?

…У центрального входа во дворец — оживление. Стеклянные двери и зеркала отражают мундиры гвардейских офицеров, образовавших живой коридор около парадной лестницы.