АПРК «Курск». 10 лет спустя. Факты и версии

Первоначально судьба «Курска» складывалась вполне благополучно, может быть, даже слишком. Корабль оказался почти единственным счастливцем, который удалось достроить в середине 90-х годов, когда под автоген шли самые современные корабли. Именно «Курску» довелось после многолетнего отсутствия нашего флота на Средиземном море первому ворваться на его просторы и посеять настоящую панику в 6-м флоте США. Именно «Курск» должен был осенью 2000 года вновь вернуться туда же в составе мощной эскадры и поставить тем самым победную точку в истории российского флота XX века. Но этого, увы, не произошло…

Сейчас сослуживцы вспоминают, что многие, очень многие считали этот корабль счастливым и завидовали тем, кто служил на нем. Да и сами члены экипажа полагали себя избранниками счастливой судьбы. Однако еще древние римляне боялись называть себя счастливыми, говоря, что боги счастливцев не любят.

Кадры видеохроники сохранили для нас момент крещения корабля. Вопреки всем традициям, бутылку шампанского о борт ново по строенного подводного крейсера разбила не избранная экипажем крестная мать корабля (эту роль в соответствии с неписаными морскими законами должна исполнять только женщина), а его первый командир. Почему так произошло, почему был нарушен устоявшийся за века обряд корабельного крещения, однозначно сказать теперь трудно, однако так было. Говорят также, что во время освящения корабля оторвалось кадило у батюшки…

В казарме экипажа «Курска» на самом видном месте был помещен стенд «Координаты скорби», посвященный погибшему атомоходу «Комсомолец». В «умывальнике» команды находилось большое зеркало. Буквально за несколько дней до последнего выхода «Курска» в море оно треснуло. Тогда многие подумали, что это не к добру.

Был в дивизии атомоходов, куда входил «Курск», и свой талисман — всеобщий любимец пес по кличке Бриг. Каждую уходящую в море и возвращающуюся с моря лодку Бриг всегда провожал и встречал на причале. «Курск» был первой лодкой, которую он не проводил. Буквально за несколько дней до последнего выхода «Курска» его растерзала стая бродячих собак, когда он пытался отстоять свою территорию. Подводники похоронили собаку на берегу бухты и пошли в море…

«Курск» очень много плавал, и тот последний выход в августе был самым заурядным. Однако почему-то именно перед этим последним выходом в море целый вал недобрых предчувствий обрушился на членов экипажа и их близких. Многие видели провидческие сны, вокруг происходили какие-то необъяснимые вещи…

Вдова старшего лейтенанта Ерахтина Наташа вспоминает, что ее муж, уже выйдя за входную дверь, внезапно вернулся обратно и долго молча на нее смотрел.

Почему ты смотришь и молчишь? — спросила она.

Просто хочу тебя запомнить, — ответил он ей.

Он же, уходя, впервые забрал с собой фотографии жены и дочери, сказав, что теперь они будут всегда с ним.

В семье капитан-лейтенанта Репникова первой беду почувствовала находившаяся за тысячи километров от места трагедии дочь Даша. Именно 12 августа, в день гибели отца, с ней произошла, казалось бы, беспричинная страшная истерика, и взрослые долго не могли понять, что к чему.

Старший мичман Козадеров, уже одеваясь на службу, показал своей супруге старый шрам на ноге и сказал:

— По этому шраму ты всегда сможешь меня опознать.

Эти слова мужа были настолько необычны, что женщина не могла не обратить на них внимание.

Жена кока корабля старшего мичмана Беляева вспоминает, что буквально за день до последнего выхода «Курска» он вдруг ни с того ни с сего сказал:

— Ты бы знала, как мне не хочется погибать в море!

Тогда супруга не отнеслась серьезно к словам мужа, страшный смысл их дошел до нее только несколько дней спустя…

Жена штурмана «Курска» Максима Сафонова Людмила рассказывает, что после окончания последнего отпуска, попрощавшись с родителями, Максим сказал ей:

— У меня такое ощущение, что я их вижу в последний раз!

Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников, тот самый, кто после взрыва возглавил оставшихся в живых в 9-м отсеке и оставил записку, внесшую столько ясности в расследование причин катастрофы, уходя в свой последний поход, почему-то оставил дома офицерский жетон, который всегда носил на шее как талисман.

Начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Владимир Багрянцев вообще до последнего момента не знал, на какой из двух выходящих в море лодок он пойдет. Все решилось в самый последний момент. Владимир Багрянцев был автором весьма популярного на Северном флоте стихотворного тоста, в котором самым невероятным образом провидчески предугадал собственную смерть. Последнее четверостишие этого тоста звучит так:

Ну, а если случится такое —
По отсекам пройдет ураган,
Навсегда экипаж успокоя, —
И за них поднимаю стакан!

Почему он не написал ни о пожаре, ни о затоплении, а именно об урагане? Ведь гибель лодки была именно такой: страшной силы взрыв, разрывая межотсечные переборки, огненным ураганом прошелся по ней, уничтожая на пути все живое. Совпадение или озарение?