Аптекарь в СССР

«Внимание! Прощай, скука, прощай, грусть! Яма раскрылась!» — подумал Саблин и приготовился к неприятностям.

Глава 13

«Интересно», — весело подумал Ваня, — «Что будет, если этого чекиста с ходу треснуть по голове?» И тут же сам себе ответил: — «Банальный звук: Бам!». При этом в душе парень ощущал настоящий «Павловский накал» — ненависть, идущую от сердца.

Итак, взору Саблина предстал маленький и обшарпанный кабинет на двоих, стены покрашены казенной желтой краской. Кровавых брызг на стенах не видно. Зато, теперь, когда белизной у нас в СССР сияет только лишь снег на вершинах гор, а не честь мундиров гэбешников, эта краска давно стала грязно-желтой, пятнистой, будто в этой комнате помочился безумный великан.

На стенах висели портреты кумиров — Дзержинского и Андропова. Два стола впритык. Два сейфа. По паре стульев для посетителей у стен. Вешалка у двери. Кухонный столик у стенки с электрическим чайником и графином с водой — отрада участковых. По коню и стойло. Комфорт, ептыть…

Судя по уверенному тону, приоткрытому сейфу и верхней одежде на вешалке, гость обосновался здесь основательно и надолго. Об этом же говорила и кружка с чаем на столе. Похоже, что участковые просто временно выселены.

«Так вот ты какой — тыгыдымский конь!» — подумал Ваня, изучив сидящего за столом, в ожидании приглашения сесть. Перед ним явно был человек, пыжившийся выглядеть эдаким биг-боссом местного разлива. Ворона в павлиньих перьях.

В ответ парень, так и не дождавшийся разрешение садиться, ощутил на себе пытливый взгляд чекиста. Тяжелый, уверенный, будто пронизывающий насквозь. Взгляд-рентген с опасным налетом злобы, до самой души, до самых пяток! Этот комитетчик выглядел настолько холодным и жестким, что казалось, будто у него не лицо, а какая-то маска Смерти. А подобные бесцветные глаза больше бы подошли какому-нибудь пресмыкающемуся, а не человеку.

«И чего уставился? На мне любезный никаких узоров нету и цветы не растут», — снова весело подумал Саблин, имевший приобретенный в прошлой жизни иммунитет. — «А практиковаться можешь на кошках! Не надувайся, лопнешь.»

Сказать, что атмосфера была несколько натянутой, значит ничего не сказать. Иван твердо решил оставаться на плаву во время самых сильных бурь, что погубят немало людей.

Саблин так и остался стоять, когда гебэшник, дрожа от вожделения, начал свою заготовленную речь.

Он, представившись капитаном Ярыгиным, просто-таки горел желанием найти неизвестного пока иностранного шпиона и очень хотел видеть в качестве его связного именно Саблина — по понятным каждому посвященному причинам.

— Признаваться будем? Не отвертишься. На тебя все материалы собраны!

Охренеть! Какие именно? А вот такие. Расклад следующий. Во-первых, имелось заявление гражданина Тер-Ваграмяна: «…каковой малшик продал до мена импортны Выски за дэнги в сумме… Для чего нескалка раз в мой тарговай павилен…». Ну и дальше что просит принять меры к этому негодяю, что Ваня позорит честное имя советского комсомольца, что таким, как он, не место в дружных рядах и т. д.

Тяжелый случай! Неприятно удивил один момент: заявление было написано с дичайшими грамматическими ошибками, что совсем не странно, учитывая происхождение заявителя, а вот стиль, если убрать все ошибки, — обыденно суконно-ментовской, будто некто, продиктовавший сотни, тысячи подобных заявлений, коряво надиктовал, что он хочет, чтобы было в этом документе.

Аналогичное заявление, только почти без ошибок, было и от гражданина Синицына, работающего барменом в Интуристе, что он неоднократно получал от Саблина импортные пилюли для хорошего запаха. Да уж! «Не делай людям добра, не получишь говна!»

Пока что заявлений было собрано всего два, но чекист искренне полагал, что и этого материала ему хватит с головой. Уже достаточно выявлено смертных грехов для простого школьника! Ведь в этой Системе мальчишка никто и звать его никак. Просто корм для людей наподобие Ярыгина.

Ох, как пафосно! Как страшно! Что же ты, красавец, тогда до сих пор Горбачева и Ельцина не арестовал? Кишка тонка? Молодец против овец? Что же, к чему-то подобному Иван уже давно готовился. Млять… Рано или поздно этим должно было закончиться… Всякое сотрудничество с властями отправляется в пешее порнографическое путешествие. Начали!

Ну-ка… Пену изо рта Саблин, как в приступе эпилепсии, пока пускать не научился, но он затрясся, упал на стул и стал пускать слюни. И орать как резанный:

— Да как Вы смеете! Да я полгода назад головой ударился, чуть не умер. Да я у врачей наблюдаюсь! Да у меня справок целая куча! А Вы мне такие обвинения бросаете. Ох, помираю! — и Саблин начал сползать со стула вниз.

Чекист не знал, спектакль это или действительно приступ, но стандартно в таких случаях стакан воды набрал, в знак, так сказать, «добрых» намерений:

— Пей и успокойся. Ты мне не нужен, мне нужен твой куратор.

Ваня сделал глоток воды и потом выплеснул содержимое стакана на пол.