Ар-Деко

Кафе «Шантарелль», покрытое синим тентом с белыми надписями, расположилось на углу и считалось одним из самых вкусных и одновременно недорогих мест. К этому времени большая часть столиков была уже занята, так что достался нам не самый удачный, но хотя бы не худший. Мы сделали заказ официанту в белой куртке, затем я извинился и отправился помыть руки. А заодно и позвонить, потому что кабинка с телефоном была как раз возле выхода из туалетов.

Набрал Сингера, который откликнулся так быстро, что я заподозрил его в том, что именно моего звонка он и ждал.

– Ты слышал, что случилось с нашим другом? – спросил он сразу. – Или ты знаешь даже лучше, чем я?

– Наверное, лучше. А что говорят в городе разные люди?

– Пока не знаю. К вечеру услышу больше. Когда сможем увидеться?

– Завтра? Сегодня у меня не получится.

Сингер помолчал, сопя в трубку, потом сказал:

– Давай завтра. Подъезжай прямо ко мне, тут уже давно до тебя никому нет дела, сам понимаешь.

– Во сколько?

– Чем раньше, тем лучше.

– Договорились, подъеду.

За обедом, хоть и не начинал его с кофе, все же взбодрился, зевать перестал. Болтали обо всем и ни о чем толком, и я при этом блаженствовал. То, что случилось ночью и утром, превратилось в нечто среднее между кино и сном, совершенно выпало из реальности. Реальность же состояла из радости, чувств и девушки напротив, все остальное уже не имело значения.

Правда, потом Сюзет взяла да и вернула меня на землю.

– Ты мог бы открыть такое же кафе, – сказала она. – Они же неплохо зарабатывают, как ты думаешь?

– Я не очень разбираюсь в этом деле.

– А в чем ты разбираешься?

– Толком? – Я засмеялся. – Ни в чем. Но я думаю, честно.

– А почему ты сказал, что тебе нужны две недели? Ты опять что-то планируешь?

– Да, планирую. – Я посмотрел ей в глаза. – И отказываться уже поздно, тогда проблем станет намного больше.

– Я так понимаю, что их у тебя и сейчас много, – сказано это было уже всерьез.

– Теперь меньше, – ответил я честно. – Кому-то стало не до меня, кто-то уехал.

Краус уехал вместе с Отто. Не важно куда.

– Так остановись именно сейчас. Самое время.

– Сюзет, уже поздно. Тогда вместо старых проблем появятся новые. А я не хочу их, я действительно планирую зажить нормальной жизнью. И даже деньги здесь не главное, у меня они и так есть, пусть и далеко не миллионы. Просто все дела обязательно нужно закончить. Если ты бросишь их просто так, то они начнут тебя искать сами и кусать за задницу. Я же пообещал, ты помнишь.

– Ты обещал подумать.

– Считай, что я обещал закончить. Мне это все самому надоело.

Я не соврал. Именно так я и решил. Не важно, удачным будет дело с аукционом или нет, но я уйду в нормальную жизнь. Хватит дразнить судьбу, ей это может и надоесть. Пока я был один, меня это не слишком волновало. Но вот так вышло в последние дни, что я уже не один. И должен думать о нас обоих. И Сюзет в мой нынешний образ жизни умещается с большим трудом. Плохо, когда мужчина становится для своей женщины не защитой, а источником опасности. Очень плохо. То, что приглядывает за нами сверху, может отнестись к этому плохо.

– Куда пойдем после обеда?

– Не знаю. – Сюзет, ковыряя ложкой в вазочке с мороженым, пожала плечами. – Предлагай, я на все согласна. Лишь бы домой вернуться не ночью, с утра студия.

– В кино?

– Согласна. Куда?

– В «Юпитере» показывают «Невесту Франкенштейна». Не хочешь немного побояться?

– Побояться? С радостью. Я люблю бояться. Только держи меня за руку.

Все же я никогда в жизни не видел такой улыбки.

На следующий день я залез в сверток с наличными, отсчитал две с половиной сотни фунтов и всунул в конверт. Затем сунул еще пачку купюр в карман пиджака – сегодня могут случиться расходы. Пачка, подросшая с момента ограбления букмекерской конторы, стала заметно тоньше. Но пока ничего, запас есть. Да и на счетах у меня несколько тысяч фунтов в Швейцарии плюс несколько сотен в местном банке, но их пока трогать не могу, до тех пор, покуда Поль Высоцки не въедет обратно в Зону Большого Каира. На самом деле достаточно, чтобы открыть дело, но никакого резерва не останется. Ладно, дальше видно будет, лишь бы это дело закончить. Правда, до недавнего времени я смотрел на него как спортсмен на новый рекорд, а теперь уже вижу его чем-то вроде болота, в котором увяз.

Сначала поехал к Иану – он раньше всех появляется на работе. И угадал, застал его в гараже одного, пьющим чай и слушающим радио.

– Читал газеты? – спросил он, едва я возник на пороге.

– Конечно.

Я разогнал шляпой табачный дым, облаком висящий в комнате. Иан только хмыкнул.

Газеты только и писали про убийство Крауса, все подряд. И как я и полагал, острие журналистского воображения было направлено в любую сторону, кроме опасной для нас. Подозревали фениев, подозревали гангстеров, подозревали даже британских шпионов, решивших расправиться с Рихардом Краусом за поддержку фениев, но даже близко к истине никто не подошел. И труп в «Плимуте» пока не всплыл.